Весна как ни гнетет рука судьбины

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран,
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, -
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!

Весна... Она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.

Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею -
О том не ведает она;
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея,
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.

Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет,
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, -
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь -
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!

No matter how oppressive is the hand of fate,
is human deceit,
no matter how deeply they furrow our brows,
wound our hearts,
no matter how severe are the trials
to which we daily must succumb,
what can resist the breath of
and that first encounter with spring!

Spring does not know us,
us, our grief, our malice ...
Her gaze shines with immortality.
There’s not a wrinkle on her brow.
She obeys her own laws.
At the appropriate time she flies down,
bright, blissfully indifferent,
as befits a goddess.

She scatters blossoms on the earth.
She is fresh, like the first spring.
Was there another before?
She doesn’t need to know.
The sky is cloud-covered.
These clouds are her own, leaving not a trace
of the extinct life of former springs.

Roses do not sign about the past,
nor do nightingales sing it.
Dawn does not shed tears
of fragrance for the past,
and terror of the ineluctable end
does not flow from trees and branches.
Their life, like the boundless ocean,
is entirely poured into the present.

All the game, the sacrifice of individual life!
Come, throw off the deceit of feelings
and throw yourself lustily, omnipotently
into this life-creating ocean!
Come on, in its ethereal stream
wash your suffering breast
and in this divinely all-peaceful life
for just one moment be a guest!

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины,
И сердце как ни полно ран,
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены -
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле,
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею -
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея,
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет,
Благоухающие слезы
Не о былом аврора льет -
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

КОММЕНТАРИИ:
Автограф неизвестен.
Первая публикация - Совр . 1839. Т. XIII. С. 169–170, с подписью «Ф. Т-въ». Затем - Совр . 1854. Т. XLIV. С. 6–7; Изд. 1854 . С. 8–9; Изд. 1868 . С. 11–12; Изд. СПб., 1886 . С. 76–78; Изд. 1900 . С. 123–124.
Печатается по первой публикации.
В первом издании 14-я строка - «В условный час слетает к вам», в изданиях 1854 г. и дальнейших - «В условный час слетает к нам»; 39-я строка в первом издании - «И жизни божеско-всемирной», в изданиях 1854 г. и следующих - «И жизни божески-всемирной». В первых изданиях использованы любимые тютчевские знаки - тире, многоточия, восклицательный знак. Впоследствии эти знаки все больше исчезают. Особенно в Изд. 1900 приглушены тютчевские эмоции: исчезли все тире в конце строк, многоточие сохранилось лишь в 12-й строке (после слова «на челе»), появились отяжеляющие движение стиха точки с запятой, получилось замедленное, со многими остановками движение мыслей и чувств, что мало было свойственно поэту. В Изд. СПб., 1886 в конце стихотворения поставлен год - «1829». Список в Сушк. тетради (с. 5–6) близок первому изданию: 14-я строка - «В условный час слетает к нам», но карандашом исправлена буква «н» на «в» (получилось «к вам»); 39-я строка - «И жизни божеско-всемирной». В 3-й строке было: «Как ни браздят чела морщины»; на полях написано «чело»; в 28-й строке в слове «аврора» строчная буква. В 29-й строке - «неизбежный», но исправлено на «неизбежной». На полях рядом с 35-й строкой («И ринься, бодрый, самовластный») написано карандашом: «Ради цензуры «неподвластный». Таков факт, говорящий о подозрительном отношении цензуры к стихам Тютчева, с чем приходилось считаться издателям. В списке Муран. альбома не учтены карандашные исправления, и 14-я строка - «В условный час слетает к нам».
Г.И. Чулков не принял датировку в Изд. СПб., 1886 (1829 г.), полагая, что стихотворение было создано в промежутке между 1831–1839 гг. К.В. Пигарев, указав на цензурное разрешение Совр . - 21 декабря 1838 г., уточняет верхнюю границу временного отрезка.
Н.А. Некрасов полностью процитировал стихотворение, назвал «превосходным» и определил его место как «переход» поэта к тем произведениям, в которых к мастерски нарисованной картине природы присоединяются «мысль, постороннее чувство, воспоминание» (Некрасов . С. 210–211). И.С. Аксаков (Биогр . С. 47) процитировал две строки стих.: «Их жизнь, как океан безбрежный, / Вся в настоящем разлита…». Выделив курсивом вторую строку, он, развивая мысль о своеобразии духовной самоотдачи Тютчева, об интеллектуальном и эмоциональном поглощении жизни, которые были ему свойственны, прибавляет: «…ум постоянно голодный, пытливый, серьезный, сосредоточенно проникавший во все вопросы истории, философии, знания; душа, ненасытно жаждущая наслаждений, волнений, рассеяния, страстно отдававшаяся впечатлениям текущего дня, так что к нему можно было бы применить его собственные стихи про творения природы весною», а в дальнейшем повествовании еще прибавил: «Сколько глубокой мысли в его «Весне» (Биогр . С. 110).
Л.Н. Толстой отметил это стихотворение буквой «Т» (Тютчев) (ТЕ . С. 145), а в письме к А.А. Толстой от 1 мая 1858 г. сообщал: «Я, должен признаться, угорел немножко от весны и в одиночестве. Желаю вам того же от души. Бывают минуты счастия сильнее этих; но нет полнее, гармоничнее этого счастья.

И ринься бодрый, самовластный
В сей животворный океан.

Тютчева «Весна», которую я всегда забываю зимой и весной невольно твержу от строчки до строчки» (ЛТ . Т. 60. С. 265).
Уясняя философское содержание пантеизма Тютчева, С.Л. Франк утверждал, что «в мире не существует для него разрыва между только телесным и духовным, между мертвым и живым, поскольку единая божественная жизнь проникает собою без остатка все сущее, и всякая индивидуальная обособленность является лишь призрачной, лишенной метафизической опоры». Он процитировал последнюю строфу и отметил два момента в этом стихотворении: описание «пантеистического слияния личного сознания с всеединым», но также «глубочайшую двойственность, проникающую для Тютчева все мироздание». Таким образом, философ прокомментировал цитируемую строфу: «Причастность, «хотя на миг», божески-всемирной жизни есть для человеческого сознания излечение «страдальческой груди» свежестью и светлостью божественной стихии, возрождение от гнета и тоски к бодрости и ясности весенней природы» (Франк . С. 2).
В.Я. Брюсов отмечал: «Таковы его стихи о весне, проникнутые «пантеистическим» <…> стремлением - слиться с общим оживлением, воскресением земли после зимнего сна, таковы пленительные описания ранней осени, грозы, дождя и т. п.» (Брюсов . С. 9). В примечании к стих. «Весна» он поясняет понятие пантеизма, художественное воплощение которого он здесь нашел: «Выражение взглядов пантеизма <…> учения, по которому «частная», личная жизнь есть обман, ложь. В действительности существует лишь общая жизнь всей вселенной. Поэт призывает победить в себе самообман личной («индивидуальной») жизни и слиться с миром в весенней радости» (там же. С. 12).

И, неподвижною средою
Деля, не съединяет их?

"Nous avons pu tous deux, fatigues du voyage..."

Nous avons pu tous deux, fatigués du voyage,
Nous asseoir un instant sur le bord du chemin -
Et sentir sur nos fronts flotter le même ombrage,
Et porter nos regards vers l’horizon lointain.
Mais le temps suit son cours et sa pente inflexible
A bientôt séparé ce qu’il avait uni, -
Et l’homme, sous le fouet d’un pouvoir invisible,
S’enfonce, triste et seul, dans l’espace infini.
Et maintenant, ami, de ces heures passées,
De cette vie à deux, que nous est-il resté?
Un regard, un accent, des débris de pensées. -
Hélas, ce qui n’est plus a-t-il jamais été?
<См. перевод>

Весна ("Как ни гнетет рука судьбины...")

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины,
И сердце как ни полно ран,
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены -
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна... она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле,
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею -
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея,
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет,
Благоухающие слезы
Не о былом аврора льет -
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.
Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь -
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!

День и ночь

На мир таинственный духов,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканый
Высокой волею богов.
День - сей блистательный покров -
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!
Но меркнет день - настала ночь;
Пришла, и с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь...
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами -
Вот отчего нам ночь страшна!

"Не верь, не верь поэту, дева..."

Не верь, не верь поэту, дева;
Его своим ты не зови -
И пуще пламенного гнева
Страшись поэтовой любви!
Его ты сердца не усвоишь
Своей младенческой душой;
Огня палящего не скроешь
Под легкой девственной фатой.
Поэт всесилен, как стихия -
Не властен лишь в себе самом:
Невольно кудри молодые
Он обожжет своим венцом.
Вотще поносит или хвалит
Его бессмысленный народ...
Он не змиею сердце жалит,
Но, как пчела, его сосет.
Твоей святыни не нарушит
Поэта чистая рука,
Но ненароком - жизнь задушит
Иль унесет за облака.

"Живым сочувствием привета..."

Живым сочувствием привета
С недостижимой высоты,
О, не смущай, молю, Поэта -
Не искушай его мечты...
Всю жизнь в толпе людей затерян,
Порой доступен их страстям -
Поэт, я знаю, суеверен,
Но редко служит он властям.
Перед кумирами земными
Проходит он, главу склонив -
Или стоит он перед ними
Смущен и гордо-боязлив...
Но если вдруг живое слово
С их уст, сорвавшись, упадет -
И сквозь величия земного
Вся прелесть женщины блеснет,
И человеческим сознаньем
Их всемогущей красоты
Вдруг озарятся, как сияньем,
Изящно-дивные черты -
О, как в нем сердце пламенеет!
Как он восторжен, умилен -
Пускай любить он не умеет,
Боготворить умеет он...

К Ганке

Вековать ли нам в разлуке?
Не пора ль очнуться нам?
И простерть друг другу руки -
К нашим кровным и друзьям?..
Веки мы слепцами были -
И, как жалкие слепцы,
Мы блуждали, мы бродили,
Разбрелись во все концы...
А случалось ли порою
Нам столкнуться как-нибудь,
Кровь не раз лилась рекою,
Меч терзал родную грудь...
И вражды безумной семя
Плод сторичный принесло:
Не одно погибло племя
Иль в чужбину отошло...
Иноверец, иноземец
Нас раздвинул, разломил -
Тех обезъязычил немец,
Этих - турок осрамил...
Вот, среди сей ночи темной,
Здесь, на пражских высотах,
Доблий муж рукою скромной
Засветил маяк впотьмах -
О, какими вдруг лучами
Озарились все края!..
Обличилась перед нами
Вся Славянская Земля!..
Горы, степи и поморья
День чудесный облистал, -
От Невы до Черногорья,
От Карпатов за Урал...
Рассветает над Варшавой,
Киев очи отворил,
И с Москвой Золотоглавой
Вышеград заговорил...
И родного Слова звуки
Вновь понятны стали нам...
Наяву увидят внуки,
То, что снилося отцам...

<Приписка >

Так взывал я, так гласил я.
Тридцать лет с тех пор ушло -
Все упорнее усилья,
Все назойливее зло.
Ты, стоящий днесь пред Богом,
Правды муж, святая тень,
Будь вся жизнь твоя залогом,
Что придет желанный день.

Это произведение, написанное в 1838 году, представляет читателям не просто картину обновления природы. Поэт создал неповторимый образ весны, приход которой способен воздействовать на людей. Тютчев утверждал, что никакие испытания, обман, обиды, преклонный возраст не устоят перед первой встречей прекрасного времени года. Весна бессмертна и безмятежна в своём постоянном перерождении. Она способна подарить всему окружающему новую жизнь, полнота которой проявляется именно в настоящем времени. Если природа это принимает, то и человек сможет, осознает правильность такого восприятия действительности. Автор призывает каждого к сопричастности. Важно не замыкаться в своих проблемах, а хоть на миг проникнуться величием мира, тогда жизнь вновь станет интересна.

В отличие от другой лирики автора, посвящённой теме весны, данный текст стихотворения Тютчева «Весна» правильнее рассматривать на уроках литературы не в начальных классах, а со старшими школьниками. Учить его онлайн или скачать полностью можно на нашем сайте.

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран;
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены,-
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!

Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.

Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею –
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака – ея;
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.

Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет;
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет,-
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь –
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!