Прошло несколько дней, с тех пор как Незнайка приехал со своими друзьями в Космический городок. Здесь все ему очень понравилось. Проснувшись поутру, он сейчас же отправлялся на огород и гулял там среди зарослей свёклы, морковки, огурцов, помидоров, арбузов или бродил среди высоченных стеблей гигантской земной пшеницы, ржи, проса, гречихи, чечевицы, а также овса, из которого делается замечательная крупа для очень вкусной овсяной кашки.

– Здесь все почти как у нас в Цветочном городе, – говорил Незнайка. Только в Цветочном городе было немножко лучше. Здесь как будто чего-то всё-таки не хватает.

Однажды Незнайка проснулся утром и почувствовал какое-то недомогание. У него ничего не болело, но было такое ощущение, будто он очень-очень устал и не в силах подняться с постели. Время, однако, подходило к завтраку, поэтому он кое-как встал, оделся, умылся, но, когда сел завтракать, почувствовал, что абсолютно не хочет есть.

– Вот видите, какие ещё здесь на Луне штучки бывают! – проворчал Незнайка. – Когда хочется есть, так есть нечего, а когда есть, что есть, так не хочется есть!

Кое-как справившись со своей порцией, он положил ложку на стол и вышел во двор. Через минуту все увидели, что он возвращается обратно. Лицо его было испуганно.

– Братцы, а где же солнышко? – спросил он, с недоумением озираясь вокруг.

– Ты, Незнайка, какой-то осел! – ответил с насмешкой Знайка. – Ну какое тут солнышко, когда мы на Луне или, вернее сказать, в Луне.

– Ну, а я и забыл! – махнул Незнайка рукой.

После этого случая он весь день вспоминал про солнышко, за обедом ел мало и только к вечеру успокоился. А на следующее утро всё началось снова:

– Где же солнышко? – хныкал он. – Хочу, чтоб было солнышко! У нас в Цветочном городе всегда было солнышко.

– Ты лучше вот что, голубчик, не дури! – сказал ему Знайка.

– А может быть, он у нас больной? – сказал доктор Пилюлькин. – Осмотрю-ка его, пожалуй.

Затащив Незнайку в свой кабинет, доктор Пилюлькин принялся тщательно обследовать его. Осмотрев уши, горло, нос и язык, Пилюлькин с недоумением покачал головой, после чего велел Незнайке снять рубашку и принялся стучать по его спине, по плечам, по груди и по животу резиновым молоточком, прислушиваясь при этом, какой получается звук. Видно, звук получался не такой, какой надо, поэтому Пилюлькин всё время морщился, пожимал плечами и тряс головой. Потом он велел Незнайке лечь на спину и начал нажимать ему ладонями на живот в разных местах, приговаривая:

– Так больно?.. Не больно?.. А так?..

И опять каждый раз сокрушённо качал головой.

Наконец он измерил Незнайке температуру, а также пульс и кровяное давление, после чего велел ему оставаться в постели, а сам пошёл к коротышкам и потихоньку сказал:

– Беда, голубчики. Незнайка наш болен.

– А что у него болит? – спросила Селёдочка.

– В том-то и дело, что ничего не болит, но тем не менее он серьёзно болен. Болезнь у него очень редкая. Ею болеют коротышки, которые слишком долго пробыли вдали от своих родных мест.

– Ишь ты! – удивился Знайка. – Так его надо лечить.

– Как же его лечить? – ответил доктор Пилюлькин. – От этой болезни никакого лекарства нет. Он должен как можно скорей вернуться на Землю. Только воздух родных полей может помочь ему. Такие больные всегда очень тоскуют вдали от родины, и это может для них плохо кончиться.

– Значит, надо нам отправляться домой? Ты это хочешь сказать? – спросил Знайка.

– Да, и притом как можно скорей, – подтвердил доктор Пилюлькин. – Думаю, что если мы сегодня же отправимся в путь, то успеем долететь до Земли с Незнайкой.

– Значит, нужно отправляться сегодня же. И нечего тут больше думать, – сказала Фуксия.

– А как же быть с Пончиком? – спросил Знайка. – Он ведь остался в Лос-Паганосе со своими крутильщиками. Не можем же мы покинуть его здесь одного.

– Мы со Шпунтиком сейчас же отправимся за Пончиком на вездеходе, сказал Винтик. – К вечеру туда приедем, завтра утром обратно. В полдень здесь будем.

– Придётся отлёт назначить на завтра, – сказал Знайка. – Раньше никак не управимся.

– Ну что ж, до завтра, я думаю, Незнайка выдержит, – сказал доктор Пилюлькин. – Только вы, братцы, действуйте без промедления.

Винтик и Шпунтик тотчас же выкатили из гаража вездеход, взяли с собой Козлика, которого учили управлять вездеходом, и все трое покатили в Лос-Паганос. Доктор Пилюлькин поспешил сообщить Незнайке, что принято решение отправиться в обратный путь. Эта весть очень обрадовала Незнайку. Он даже вскочил с постели, стал говорить, что, как только вернётся домой, сейчас же напишет письмо Синеглазке, так как когда-то он обещал ей и теперь его мучит совесть за то, что он не выполнил обещания. Решив исправить свою ошибку, он заметно повеселел и принялся распевать песни.

– Не горюй, братцы! – говорил он. – Скоро увидим солнышко!

Доктор Пилюлькин сказал, чтоб он вёл себя неспокойнее, так как его организм ослаблен болезнью и ему нужно беречь силы.

Вскоре радость Незнайки понемногу утихла и сменилась нетерпением.

– Когда же Винтик и Шпунтик вернутся? – то и дело приставал он к Пилюлькину.

– Они сегодня не могут приехать, голубчик. Они завтра приедут. Ты уж как-нибудь потерпи, а сейчас лучше ляг и поспи, – уговаривал его доктор Пилюлькин.

Незнайка ложился в постель, но, полежав минуточку, вскакивал:

– А вдруг они не приедут завтра?

– Приедут, голубчик, приедут, – успокаивал его Пилюлькин.

В те дни в Космическом городке гостили астроном Альфа и лунолог Мемега и приехавшие вместе с ними два физика Квантик и Кантик. Все четверо приехали специально, чтоб познакомиться с устройством космической ракеты и скафандров, так как сами собирались построить ракету и совершить космический полёт к Земле. Теперь, когда тайна невесомости была раскрыта, межпланетные полёты стали доступны и для лунатиков. Знайка решил подарить лунным учёным точные чертежи ракеты и велел, чтоб им отдали оставшиеся запасы лунита и антилунита. Альфа сказал, что лунные учёные сохранят Космический городок в порядке и устроят здесь космодром с площадкой для посадки прибывающих на их планету космических кораблей и для запуска ракет на другие планеты.

Когда космонавты пришли к решению возвратиться на Землю, Знайка, Фуксия и Селёдочка отправились в ангар, чтобы произвести тщательную проверку работы всех узлов и механизмов ракеты. В проверке участвовали и Альфа с Мемегой, а также Кантик и Квантик. Для них это было чрезвычайно полезно, так как они получили возможность практически ознакомиться с устройством ракеты. К тому же было решено, что Альфа и Мемега совершат полёт на ракете вместе с космонавтами. Достигнув поверхности Луны, космонавты пересядут в ракету НИП, а Альфа с Мемегой возвратятся на ракете ФИС обратно в Космический городок.

Проверка механизмов ракеты заняла все оставшееся в распоряжении космонавтов время и закончилась только к вечеру.

Завершив последние испытания. Знайка сказал:

– Теперь ракета готова к полёту. Завтра утром включим невесомость и отбуксируем космический корабль на стартовую площадку. А сейчас – спать. Перед полётом надо хорошо отдохнуть.

Выйдя из ангара и закрыв дверь на ключ, космонавты отправились в Космический городок. Не успели они скрыться вдали, как из-за забора высунулись две головы в чёрных масках. Некоторое время они безмолвно торчали над забором и только посапывали носами. Наконец одна голова сказала голосом Жулио:

– Наконец-то убрались, чтоб им провалиться сквозь землю!

– Ничего. Пусть лучше взлетят на воздух! – проворчала другая голова голосом Спрутса.

Это на самом деле были Спрутс и Жулио.

Подождав ещё немного и убедившись, что поблизости никого нет, Жулио сказал:

– Ну-ка, перелезай через забор, я тебе подам ящик с динамитом.

Спрутс, кряхтя, залез на забор и спрыгнул с другой стороны. Жулио поднял с земли ящик и стал подавать его Спрутсу через забор. Спрутс протянул кверху руки, стараясь подхватить ящик. Но ящик оказался очень тяжёлый. Спрутс не удержал его и полетел вместе с ним на землю.

– Что ж ты швыряешь! – зашипел на него Жулио. – Там ведь динамит, а не макароны! Так шарахнет, что и мокрого места не останется!

Он перелез через забор вслед за Спрутсом и попытался открыть дверь ангара.

– Закрыта! – пробормотал он со злостью. – Придётся делать подкоп.

Включив потайной фонарь и присев у стены, оба злоумышленника вытащили из карманов ножи и принялись рыть ими землю.

Коротышки в Космическом городе уже давно спали. Никто не ждал ничего плохого. Не спали лишь Знайка и профессор Звездочкин. Они были заняты математическими расчётами: необходимо было вычислить траекторию полёта космического корабля, для того чтоб, поднявшись, он точно попал в отверстие, имевшееся в лунной сфере, сквозь которое можно было выбраться на поверхность Луны.

Уже было далеко за полночь, когда Знайка и профессор Звездочкин закончили все расчёты и стали ложиться спать. Раздевшись, Знайка выключил электричество и, забравшись в постель, уже хотел натянуть на себя одеяло, но как раз в это время раздался взрыв. Стены комнаты затряслись, с потолка с грохотом посыпалась штукатурка, стекла из окон вылетели, кровать, на которой лежал Знайка, перевернулась, и он выкатился из неё на пол.

Профессор Звездочкин, который спал в этой же комнате, тоже оказался на полу. Закутавшись в одеяло, Знайка моментально выскочил во двор и увидел поднимающийся кверху столб пламени и дыма.

– Ракета! Там ведь ракета! – закричал он выскочившему вслед за ним профессору Звездочкину.

Они бросились вперёд, не обращая внимания на падавшие сверху обломки дерева, и, подбежав к месту, где раньше стоял ангар, увидели груду дымящихся развалин. К месту происшествия уже бежали остальные коротышки.

– Здесь произошёл взрыв! Кто-то взорвал ракету! – закричал Знайка голосом, прерывающимся от волнения.

– Это не иначе, как полицейские! – воскликнул Квантик. – Они решили отомстить нам!

– Как же мы теперь полетим обратно? – спрашивали коротышки.

– Может быть, удастся починить ракету? – сказал Мемега.

– Как же чинить? Может быть, тут и самой ракеты не осталось, – ответила Фуксия.

– Спокойствие, братцы! – сказал Знайка, который первый овладел собой. – Надо быстренько растащить обломки и выяснить, что с космическим кораблём.

Коротышки принялись за работу. К рассвету место было расчищено, и все увидели, что силой взрыва ракету перевернуло набок. У неё начисто был оторван хвост, повреждён основной двигатель и вышиблены стекла иллюминаторов.

– Такие повреждения не удастся исправить и в две недели, – озабоченно сказал Знайка. – Придётся отложить полёт.

– Что ты, что ты! – воскликнул доктор Пилюлькин. – Об этом и думать не смей! Незнайка не выдержит две недели. Его надо отправить сегодня же.

– Ты же видишь, – ответил Знайка, показывая рукой на изувеченную ракету.

– А может быть, можно подняться на поверхность Луны просто в скафандрах? – сказала Селёдочка. – Ведь наши скафандры приспособлены для полётов в состоянии невесомости. Поднявшись на поверхность Луны, мы сядем в ракету НИП и полетим к Земле.

– Это верная мысль! – обрадовался Знайка. – Но не повреждены ли скафандры? Они ведь в ракете.

Фуксия и Селёдочка бросились к кабине ракеты и принялись нажимать кнопку, которая приводила в действие электромотор, открывавший дверь в шлюзовую камеру. Мотор, однако, не действовал, и дверь оставалась закрытой. Тогда инженер Клёпка, который к тому времени совершенно поправился после ранения, залез внутрь кабины через разбитый иллюминатор и открыл дверь скафандрового отсека.

– Братцы, скафандры целы! – закричал он, убедившись, что скафандры были невредимы.

– Ура! – закричали, обрадовавшись, коротышки.

Инженеру Клёпке удалось исправить электромотор и открыть дверь шлюзовой камеры. Коротышки тотчас же принялись вытаскивать наружу скафандры и тщательно проверять их.

К полудню в Космический городок вернулись Винтик, Шпунтик и Козлик с Пончиком, и космонавты начали приготовления к отлёту.

Весть о том, что космонавты собираются улетать, быстро разнеслась среди нееловцев, и они всей деревней пришли, чтоб попрощаться со своими друзьями.

– Весь опытный огород и все посадки вокруг Космического городка мы дарим вам, – сказал нееловцам Знайка. – Теперь плоды уже скоро созреют, и вы уберёте их. Вам одним это будет не под силу, но вы позовите на помощь коротышек из других деревень. Вместе вам легче будет. И в дальнейшем старайтесь выращивать побольше гигантских растений. Пусть гигантские растения распространятся по всей вашей планете, и тогда никакой нужды у вас больше не будет.

Нееловцы плакали от радости. Они целовали Знайку и всех остальных коротышек. А Козлик тоже был рад, так как Винтик и Шпунтик подарили ему свой вездеход.

– Как жаль, – говорил Козлик Незнайке. – У нас теперь самая настоящая жизнь начинается, а ты улетаешь!

– Ничего, – говорил Незнайка. – Мы ещё прилетим к вам, и вы к нам прилетайте. А мне сейчас уже нельзя больше здесь оставаться. Мне очень хочется увидеть солнышко.

Как только Незнайка вспомнил про солнышко, слезы сейчас же закапали из его глаз. Силы покинули его, и он опустился прямо на землю. Доктор Пилюлькин подбежал и, увидев, что у Незнайки глаза сами собой закрылись, поскорей дал понюхать ему нашатырного спирта. Незнайка пришёл в себя, но был очень бледен.

– Ну, как нам лететь с тобой? – убивался доктор Пилюлькин. – Тебе надо в постели лежать, а не в космический полёт отправляться. Не знаю, как ты в таком состоянии до Земли доберёшься!

– Ничего, – сказал Винтик. – Мы со Шпунтиком возьмём кресло-качалку и приспособим к нему колёсики. Можно будет возить Незнайку в этом кресле, чтоб он не тратил лишних сил.

Так они и сделали. Как только кресло было готово, Знайка отдал команду надеть всем скафандры. Коротышки тотчас принялись надевать скафандры, а Кантик и Квантик надели скафандр на Незнайку.

Нужно сказать, что скафандры эти несколько отличались от тех, которыми пользовались Незнайка и Пончик. На макушке гермошлема такого скафандра был установлен небольшой электродвигатель с четырехлопастным пропеллером вроде вентилятора. Пропеллер, вращаясь, поднимал космонавта в воздух. Придавая своему телу то или иное положение в пространстве, космонавт мог направлять свой полет в любую сторону. Помимо этого, пропеллер мог действовать на манер парашюта. При падении с большой высоты космонавт мог включить электродвигатель, и быстро вращающийся пропеллер тотчас бы замедлил падение.

Как только скафандры были надеты, Знайка приказал всем привязаться к длинному капроновому шнуру, который был приготовлен заранее. Все тотчас выполнили приказание. В то же время Кантик и Квантик и Альфа с Мемегой усадили Незнайку в кресло-качалку, прикрепили его ремнями к сиденью, чтоб он не вывалился в пути, а кресло тоже привязали к капроновому шнуру.

Наконец все приготовления были закончены. Космонавты прикрепили к поясам альпенштоки, ледорубы и геологические молотки и выстроились в цепочку. Знайка, стоявший впереди всех, включил прибор невесомости, который был прикреплён к скафандру у него за спиной, и нажал кнопку электродвигателя. Послышалось мерное жужжание. Это завертелся пропеллер. Знайка, потеряв вес, плавно поднялся в воздух и потащил за собой остальных космонавтов.

Лунатики ахнули от изумления, увидев, как космонавты длинной вереницей поднялись в воздух. Все закричали, замахали руками, захлопали в ладоши, стали подбрасывать в воздух шапки. Некоторые даже прыгали от возбуждения. Многие плакали.

Космонавты между тем все быстрей и быстрей поднимались кверху. Скоро они превратились в едва заметные точки и наконец совсем скрылись из виду. Лунатики, однако, не расходились, словно надеялись, что пришельцы с далёкой планеты Земли ещё вернутся и они снова увидят их. Прошёл целый час, и два часа прошло, наконец прошло три часа. Лунные коротышки начали терять надежду снова увидеть своих друзей.

И действительно, ждать больше было нечего. Космонавты в это время уже пробирались по наклонному ледяному тоннелю в оболочке Луны. Воздух здесь был крайне разрежен, поэтому пропеллер создавал слишком слабую тягу. Всё же с помощью ледорубов, которыми вооружились космонавты, им удалось преодолеть все препятствия и пробраться в сосульчатый грот, а оттуда проникнуть в пещеру, из которой был выход на поверхность Луны.

Здесь Знайка решил поделить весь отряд на две группы. Первую группу необходимо было отправить вперёд, чтобы, не теряя ни минуты, произвести проверку ракеты. Ведь с тех пор, как ракета НИП опустилась на поверхность Луны, прошло много времени, и она могла быть повреждена метеорами, не говоря уже о том, что в космический полёт невозможно было отправляться без тщательнейшей проверки работы всех приборов и механизмов. В первую группу Знайка решил назначить себя, профессора Звездочкина, а также Фуксию и Селёдочку. Остальным велел пока остаться в пещере и заняться добычей кристаллов лунита и антилунита, запас которых необходимо было доставить на Землю.

Доктор Пилюлькин сказал, что Незнайка чувствует себя очень плохо, поэтому его нужно немедля отправить в ракету, где он может освободиться от тяжёлого скафандра. Но Знайка сказал:

– Сейчас наступила лунная ночь. Солнце зашло, и на поверхности Луны очень холодно. Если ракета повреждена, то и в ней нельзя будет находиться без скафандра. Лучше вы пока побудьте с Незнайкой в пещере. Здесь всё же теплей. Если же выяснится, что ракета в исправности, мы сообщим вам, и вы сейчас же доставите Незнайку к нам.

Отдав распоряжение никому не выходить из пещеры, чтобы не подвергаться лишний раз действию космических лучей, Знайка отправился в обратный путь в сопровождении Фуксии, Селёдочки и профессора Звездочкина.

Некоторые воображают, что, когда на Луне ночь, там очень темно и ничего не видно, но это не правда. Точно так же, как в лунную ночь нашу Землю освещает Луна, так и Луну освещает наша Земля, но поскольку земной шар значительно больше лунного, то и света от него получается больше. Если Луна с Земли кажется нам размером с небольшую тарелку, Земля с Луны выглядит, как большой круглый поднос. Наука установила, что свет Солнца, отражаемый нашей Землёй, освещает Луну раз в девяносто сильней, чем тот свет, которым Луна освещает Землю. Это значит, что в той части Луны, с которой видна Земля, ночью можно свободно читать, и писать, и рисовать, и заниматься разными другими делами.

Как только Знайка и его спутники вышли из пещеры, они увидели над собой чёрное, бездонное небо с мириадами сверкающих звёзд и огромным светящимся диском ярко-белого и даже слегка голубоватого цвета. Этот диск и была наша Земля, которая на этот раз была видна не в форме серпа или полумесяца, а в виде полного круга, так как Солнце освещало её уже не боковыми, а прямыми лучами.

Освещённые земным диском, поверхность Луны и видневшиеся вдали горы были красноватого цвета: от светло-вишнёвого до пурпурного или тёмно-багрового, а всё, что оставалось в тени, все, куда не проникал свет, вплоть до мельчайших трещинок под ногами, светилось мерцающим изумрудно-зелёным цветом. Это объяснялось тем. 410 поверхность лунных пород обладала способностью светиться под воздействием невидимых космических лучей. Куда бы космонавты ни обратили свой взор, они везде наблюдали как бы борьбу двух цветов: красного и зелёного, и только видневшаяся вдали ракета светилась ярко-голубым цветом, словно кусочек весеннего светло-голубого земного неба.

Космонавты, оставшиеся в пещере, решети не терять время зря и принялись за добычу лунита и антилунита. Ледорубы и геологические молотки дружно застучали о скалы. Впрочем, никакого стука не было слышно, потому что звук, как это теперь уже всем известно, не распространяется в безвоздушной среде.

В напряжённой работе прошло около часа. Скоро от Знайки было получено по радиотелефону распоряжение доставить Незнайку в ракету. Знайка сообщил, что ракета не пострадала от метеоров, герметизация не нарушена; однако многие механизмы нуждаются в регулировке, а аккумуляторы – в смене электролита и зарядке. На всё это потребуется не менее двенадцати часов, поэтому все оставшееся время Знайка велел использовать для добычи и погрузки в ракету лунита и антилунита.

Доктор Пилюлькин, ни секунды не медля, отправился внутрь, везя перед собой кресло-качалку, на котором лежал Незнайка в своём скафандре. Когда Пилюлькин наконец доковылял до ракеты. Незнайка ослабел настолько, что не мог встать с кресла, и его пришлось нести на руках. С помощью Знайки, Фуксии и Селёдочки Пилюлькину удалось втащить Незнайку в ракету. Здесь с Незнайки стащили скафандр, сняли одежду и уложили на койку в каюте.

Освободившись от тяжёлого скафандра, Незнайка почувствовал некоторое облегчение и даже порывался встать с койки, но постепенно силы снова покинули его. Слабость наступила такая, что ему трудно было пошевелить рукой или ногой.

– Что это за болезнь такая? – говорил Незнайка. – Мне кажется, будто я весь свинцовый и моё тело весит втрое больше, чем нужно.

– Этого не может быть, – отвечал ему Знайка. – Ты ведь на Луне и должен весить не втрое больше, а вшестеро меньше. Вот если бы ты попал на планету Юпитер, то действительно весил бы там втрое или, точнее говоря, в два и шестьдесят четыре сотых раза больше, чем на Земле. Зато на Марсе ты весил бы втрое меньше. А вот если бы ты угодил на Солнце…

– Ну ладно, ладно, – перебил его доктор Пилюлькин. – Не утруждай его этими цифрами. Позаботься лучше, чтоб скорей отправляться в полёт.

Знайка ушёл, и они вместе со Звездочкиным занялись проверкой работы электронной вычислительной машины. Через несколько часов все механизмы были проверены, но ракета не могла отправиться в полёт до тех пор, пока не закончится зарядка аккумуляторов, от которых зависела исправная работа всех осветительных и отопительных приборов, а также двигателей.

Доктор Пилюлькин не отходил ни на шаг от Незнайки. Видя, что силы Незнайки падают, он не знал, что предпринять, и очень нервничал. Правда, как только была включена невесомость и ракета отправилась наконец в путь, самочувствие Незнайки сделалось лучше. Но опять ненадолго. Скоро он снова начал жаловаться, что его давит тяжесть, хотя, конечно, никакой тяжести не могло быть, поскольку он, как и все остальные в ракете, находился в состоянии невесомости. Доктор Пилюлькин понимал, что эти болезненные ощущения являются следствием угнетённого психического состояния больного, и старался отвлечь Незнайку от мрачных мыслей, ласково разговаривая с ним и рассказывая ему сказки.

Все остальные коротышки заглядывали в каюту и вспоминали, какие ещё бывают сказки, чтоб рассказать Незнайке. Все только и думали, чем бы помочь больному.

Спустя некоторое время они заметки, что Незнайка перестал проявлять интерес к окружающему и уже не слушает, что ему говорят. Глаза его медленно блуждали по потолку каюты, пересохшие губы что-то беззвучно шептали. Доктор Пилюлькин изо всех сил прислушивался, но не мог разобрать ни слова.

Скоро глаза у Незнайки закрылись, и он заснул. Грудь его по-прежнему тяжело вздымалась. Дыхание со свистом вырывалось изо рта. Щеки горели лихорадочным румянцем. Постепенно дыхание его успокоилось. Грудь вздымалась все меньше и реже. Наконец Пилюлькину стало казаться, что Незнайка и вовсе не дышит. Почувствовав, что дело неладно, Пилюлькин схватил Незнайку за руку. Пульс едва прощупывался и был очень медленный.

– Незнайка! – закричал, испугавшись, Пилюлькин. – Незнайка, проснись!

Но Незнайка не просыпался. Пилюлькин поскорей сунул ему под нос склянку с нашатырным спиртом. Незнайка медленно открыл глаза.

– Мне трудно дышать! – прошептал он с усилием.

Увидев, что Незнайка снова закрыл глаза, доктор Пилюлькин принялся трясти его за плечо.

– Незнайка, не спи! – закричал он. – Ты должен бороться за жизнь! Слышишь? Не поддавайся! Не спи! Ты должен жить, Незнайка! Ты должен жить!

Заметив, что лицо Незнайки заливает какая-то странная бледность, Пилюлькин снова схватил его за руку. Пульс не прощупывался. Пилюлькин прижался ухом к груди Незнайки. Биения сердца не слышалось. Он снова дал понюхать Незнайке нашатырного спирта, но это не произвело никакого действия.

– Кислород! – закричал Пилюлькин, отбрасывая склянку с нашатырным спиртом в сторону.

Винтик и Шпунтик схватили резиновую подушку и помчались в газовый отсек, где хранились баллоны с кислородом, а Пилюлькин, не теряя ни секунды времени, принялся делать Незнайке искусственное дыхание. Коротышки, собравшиеся у дверей каюты, с тревогой следили, как доктор Пилюлькин ритмически поднимал руки Незнайки кверху и тут же опускал их вниз, плотно прижимая к груди. По временам он на минуточку останавливался и, прислонившись ухом к груди Незнайки, старался уловить биение сердца, после чего продолжал делать искусственное дыхание.

Никто не мог сказать, сколько прошло времени. Всем казалось, что очень много. Наконец Пилюлькину послышалось, будто Незнайка вздохнул. Пилюлькин насторожился, но продолжал поднимать и опускать руки Незнайки, пока не убедился, что дыхание восстановилось. Увидев, что Винтик и Шпунтик принесли подушку с кислородом, он велел понемногу выпускать кислород из трубочки около рта больного. Коротышки с облегчением заметили, как страшная бледность стала исчезать с лица Незнайки. Наконец он открыл глаза.

– Дыши, дыши, Незнайка, – ласково сказал доктор Пилюлькин. – Теперь дыши, голубчик, самостоятельно. Глубже дыши. И не спи, дорогой, не спи! Потерпи капельку!

Он велел ещё некоторое время давать больному кислород, а сам принялся вытирать со лба пот платочком. В это время кто-то из коротышек взглянул в иллюминатор и сказал:

– Смотрите, братцы, уже Земля близко.

Незнайка хотел приподняться, чтоб посмотреть, но от слабости не мог даже повернуть голову.

– Поднимите меня, – прошептал он. – Я хочу ещё разочек увидать Землю!

– Поднимите его, поднимите! – разрешил доктор Пилюлькин.

Фуксия и Селёдочка взяли Незнайку под руки и поднесли к иллюминатору. Незнайка взглянул в него и увидал Землю. Теперь она была видна не так, как с Луны, а в виде огромного шара со светлыми пятнами материков и тёмными морями и океанами. Вокруг земного шара был светящийся ореол, который окутывал всю Землю, словно тёплое, мягкое пуховое одеяло. Пока Незнайка смотрел, Земля заметно приблизилась, и земной шар уже невозможно было охватить полностью взором.

Увидев, что Незнайка устал и тяжело дышит, Фуксия и Селёдочка понесли его обратно в постель, но он сказал:

– Оденьте меня!

– Хорошо, хорошо, – сказал доктор Пилюлькин. – Отдохни немного. Сейчас мы оденем тебя.

Фуксия и Селёдочка уложили Незнайку в постель, надели на него жёлтенькие, канареечные, брюки и оранжевую рубашку, натянули на ножки чулочки и обули ботиночки, наконец повязали на шею зелёный галстук и даже надели на голову его любимую голубую шляпу.

– А теперь несите меня! Несите! – зашептал прерывающимся голосом Незнайка.

– Куда же тебя нести, голубчик? – удивился Пилюлькин.

– На Землю! Скорее!.. На Землю надо!

Увидев, что Незнайка снова лихорадочно дышит и весь дрожит, Пилюлькин сказал:

– Хорошо, хорошо. Сейчас, голубчик! Несите его в кабину.

Фуксия и Селёдочка вынесли Незнайку из каюты. Доктор Пилюлькин открыл кабину лифта, и все четверо спустились в хвостовую часть ракеты. Вслед за ними спустились Винтик и Шпунтик, профессор Звездочкин и другие коротышки. Увидев, что Фуксия и Селёдочка остановились у двери, Незнайка забеспокоился:

– Несите, несите! Что же вы?.. Откройте дверь!.. На Землю! – шептал он, жадно ловя воздух губами.

– Сейчас, миленький, погоди! Сейчас откроем, – отвечал Пилюлькин, стараясь успокоить Незнайку. – Сейчас, голубчик, спросим у Знайки, можно ли открыть дверь.

И сейчас же, словно в ответ на это, в громкоговорителе послышался голос Знайки, который продолжал оставаться на своём посту в кабине управления:

– Внимание! Внимание! Начинаем посадку. Приготовьтесь к включению тяжести! Всем приготовиться к тяжести!

Коротышки, не успевшие сообразить, что должно произойти, неожиданно ощутили тяжесть, которая подействовала на них, словно толчок, сбивший всех с ног. Винтик и Шпунтик первые сообразили, что произошло, и, вскочив на ноги, подняли с пола больного Незнайку, а Пилюлькин и Звездочкин помогли подняться Фуксии и Селёдочке.

Не успели коротышки освоиться с тяжестью, как последовал второй толчок, и все снова очутились на полу.

– Земля!.. Приготовиться к высадке! – раздался голос Знайки. – Открыть двери шлюза.

Профессор Звездочкин, который находился ближе всех к выходу, решительно нажал кнопку. Луч света сверкнул в открывшейся двери.

– Несите меня! Несите! – закричал Незнайка и потянулся руками к свету.

Винтик и Шпунтик вынесли его из ракеты и стали спускаться по металлической лестничке. У Незнайки захватило дыхание, когда он увидел над головой яркое голубое небо с белыми облаками и сияющее в вышине солнышко. Свежий воздух опьянил его. Всё поплыло у него перед глазами: и зелёный луг с пестревшими среди изумрудной травы жёлтенькими одуванчиками, беленькими ромашками и синими колокольчиками, и деревья с трепещущими на ветру листочками, и синевшая вдали серебристая гладь реки.

Увидев, что Винтик и Шпунтик уже ступили на землю. Незнайка страшно заволновался.

– И меня поставьте! – закричал он. – Поставьте меня на землю!

Винтик и Шпунтик осторожно опустили Незнайку ногами на землю.

– А теперь ведите меня! Ведите! – кричал Незнайка.

Винтик и Шпунтик потихоньку повели его, бережно поддерживая под руки.

– А теперь пустите меня! Пустите! Я сам!

Видя, что Винтик и Шпунтик боятся отпустить его. Незнайка принялся вырываться из рук и даже пытался ударить Шпунтика. Винтик и Шпунтик отпустили его. Незнайка сделал несколько неуверенных шагов, но туг же рухнул на колени и, упав лицом вниз, принялся целовать землю. Шляпа слетела с его головы. Из глаз покатились слёзы. И он прошептал:

– Земля моя, матушка! Никогда не забуду тебя!

Красное солнышко ласково пригревало его своими лучами, свежий ветерок шевелил его волосы, словно гладил его по головке. И Незнайке казалось, будто какое-то огромное-преогромное чувство переполняет его грудь. Он не знал, как называется это чувство, но знал, что оно хорошее и что лучше его на свете нет. Он прижимался грудью к земле, словно к родному, близкому существу, и чувствовал, как силы снова возвращаются к нему и болезнь его пропадает сама собой.

Наконец он выплакал все слёзы, которые у него были, и встал с земли. И весело засмеялся, увидев друзей-коротышек, которые радостно приветствовали родную Землю.

– Ну вот, братцы, и все! – весело закричал он. – А теперь можно снова отправляться куда-нибудь в путешествие!

Вот какой коротышка был этот Незнайка.

Публикации раздела Литература

Время первых

П ервые 108 минут в космосе Юрия Гагарина и первый многосуточный полет Андрияна Николаева, первая женщина в космическом пространстве Валентина Терешкова и первый в истории выход в открытый космос Алексея Леонова. Лучшие отрывки из воспоминаний наших космонавтов - на портале «Культура.РФ».

Юрий Гагарин

Андрей Плотнов. На Родине (Юрий Гагарин). 1982

12 апреля 1961 года с космодрома «Байконур» стартовал космический корабль «Восток-1». На его борту находился старший лейтенант Советского Союза Юрий Гагарин. Летчик-космонавт с позывным «Кедр» произнес перед стартом речь.

«Дорогие друзья, близкие и незнакомые, соотечественники, люди всех стран и континентов! - сказал я. - Через несколько минут могучий космический корабль унесет меня в далекие просторы Вселенной. Что можно сказать вам в эти последние минуты перед стартом? Вся моя жизнь кажется сейчас одним прекрасным мгновением…»

Годы тренировок, отборов, испытаний - и вот он в космосе.

«Корабль вошел на орбиту - широкую космическую магистраль. Наступила невесомость - то самое состояние, о котором еще в детстве я читал в книгах К.Э. Циолковского. Я оторвался от кресла, повис между потолком и полом кабины. Переход к этому состоянию произошел очень плавно. Когда стало исчезать влияние гравитации, я почувствовал себя превосходно. Все вдруг стало делать легче. Все незакрепленные предметы тоже парят, и наблюдаешь их, словно во сне. И планшет, и карандаш, и блокнот... А капли жидкости, пролившиеся из шланга, приняли форму шариков, они свободно перемещались в пространстве и, коснувшись стенки кабины, прилипали к ней, будто роса на цветке».

Юрий Гагарин пробыл в космическом пространстве 108 минут - за это время «Восток» облетел Землю. Обаятельная улыбка Гагарина, поднятая с приветствием рука и его решительное «Поехали!» во всем мире стали символом первого шага человечества в неизвестность.

«Ну куда ты поедешь, - говорили мне в штабе училища, - Оренбург - город хороший. У тебя тут семья, квартира, жена учится... Зачем ломать жизнь?
Но я еще раньше решил - ехать туда, где всего труднее. К этому обязывала молодость, пример всей нашей комсомолии… я чувствовал себя сыном могучего комсомольского племени и не считал себя вправе искать тихих гаваней и бросать якорь у первой пристани».

«Дорога в космос. Записки летчика-космонавта СССР» (1961), глава «При свете северного сияния»

Андриян Николаев

За четыре дня (11–15 августа 1962 года) на корабле «Восход-3» Андриян Николаев совершил 64 витка вокруг Земли - это был первый многосуточный полет в истории.

«Лифт возносит меня к вершине ракетоносителя. Я занимаю место в корабле и приступаю к проверке бортовой аппаратуры. Докладываю в командный пункт. Слышу голос Гагарина:
- Андрюха, ни пуха ни пера!
- К черту!
До старта остается минута. По могучему корпусу ракеты... пошла живая дрожь. Громыхнули силовые установки. Ракета уносит меня ввысь от земли. С нарастанием скорости все ощутимее перегрузки. На плечи, на все тело наваливается тяжесть».

«Притяжение земли. Записки космонавта - 3» (1999), глава «64 витка вокруг Земли»

Второй раз совместно с космонавтом Виталием Севастьяновым он пробыл на просторах Вселенной еще дольше - почти 425 часов, с 1 по 19 июня 1970 года. Корабль облетел Землю 286 раз. Это был первый в истории космонавтики полет, во время которого на орбите работали без скафандров.

«Летит в космической черноте корабль. В кабине светло. А в иллюминаторах - темень. Только молодой месяц в небе да звезды лениво говорят друг с другом на непознанном землянами таинственном языке. Но нам сейчас не до звезд. У нас начинается работа.
И тут корабль вышел из тени на светлую сторону Земли. Я второй раз на орбите и встретил восход Солнца более спокойно. А Виталий в космосе новичок. И первую космическую зарю он воспринял очень восторженно.
«Андрей, - воскликнул он, беря меня за руку, - посмотри, ух, какая заря справа, потрясающая заря! Смотри, Солнце какое...Оно выходит прямо на меня! Прямо на меня Солнце дует! Красота неимоверная!»
Мне был понятен его восторг, но я все же сказал Виталию: «Еще успеем налюбоваться - впереди столько будет зорь! А сейчас за работу!»

«Космос - дорога без конца» (1974), часть II, глава «На орбите»

Валентина Терешкова

Амир Мазитов. Чайка. 1964. Ярославский художественный музей

Валентина Терешкова стала не только первой женщиной, побывавшей в космосе, но и единственной, побывавшей там в одиночку.

Свой первый полет в космос тогда еще капитан Терешкова совершила 16 июня 1963 года на корабле «Восток-6» - ее выбрали из пяти претенденток.

«Сколько раз я была свидетельницей того, как невозможное становилось возможным. Услышав последнюю команду, внутренне собралась, напрягла мускулы. Совсем недавно слушала бабушкины сказки о ковре-самолете, затем увидела первый аэроплан, узнала о подвиге первого космонавта и теперь вот сама через секунду взлечу в космос! Как замечательно сказал когда-то К.Э. Циолковский: «Сначала идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И уж в конце концов венчает мысль». Может, была даже секунда страха, подавленная восторгом. Но хорошо помню: еще до того, как ракета сдвинулась с места, захватило дыхание и сердце неистово заколотилось. Наверное, нечто подобное испытывает солдат в своей первой атаке».

глава «Сорок восемь витков».

Родным она сказала, что отправляется на соревнования парашютистов, - о том, что Терешкова в космосе, они узнали из новостей по радио. 2 суток 22 часа 50 минут длился полет: корабль совершил 45 оборотов вокруг Земли.

«Прав был Юрий Гагарин, когда однажды в «звездном городке», делясь впечатлениями о своем полете, говорил нам, что при взгляде из космоса чувствуется шарообразность Земли. Он красочно описывал Землю, окруженную ореолом нежно-голубого цвета. Теперь я любовалась этим ореолом, видела, как он плавно темнеет, становится бирюзовым, темно-синим, фиолетовым и переходит в аспидно-черный цвет. Природа не поскупилась, окутав Землю в одежду богатейших расцветок, отороченную голубой каймой. Мне подумалось: хорошо бы наряжать наших девушек в шелка такой цветовой гаммы!»

«Вселенная - открытый океан»,
глава «Сорок восемь витков»

Алексей Леонов

Алексей Леонов. Над Черным морем. 1966

Спустя пять лет спецподготовки, 18 марта 1965 года отправились в космос более чем на сутки еще два космонавта - Алексей Леонов (позывной «Алмаз-2») и Павел Беляев («Алмаз-1»).

«Есть еще одно имя, которое я всегда вспоминаю с благодарностью. Имя это - Сергей Павлович Королев. Говорить о нем я могу очень долго и тепло. Вся наша жизнь на космической тропе связана с этим человеком. Мы стояли перед нашей ракетой, готовые войти в лифт и подняться к своему кораблю «Восход-2». Было очень много провожающих. Королев был спокойным и добрым. На старте время дорого. Он сказал всего несколько слов:
- Я прошу одно. Ты, Леша, только выйди из корабля и войди в корабль. Пусть солнечный ветер будет тебе попутным».

«Солнечный ветер» (1977), глава «Курс - Байконур»

В ходе полета Алексей Леонов впервые в истории вышел в открытый космос.

«Вот и космическое небо. Я первый вижу космос с миллиардами звезд не из корабля, не из иллюминатора, а через светофильтр скафандра! Люк медленно уходил вверх, все более открывалось окно в космос. Я затаив дыхание наблюдал, как быстро меняется звездная картина на темном космическом небе.
Люк замер, все готово к выходу.
Подлетаем к Черному морю.
В наушниках слышу:
- Леша, начинай выход!
- Понял, я пошел!
«Назвался космонавтом - вылезай в космос», - подумал я.
Было так тихо, что я слышал, как бьется мое сердце. Слышал шум своего дыхания».

«Выхожу в космос» (1980)

Как зафиксировали спортивные комиссары, он пробыл «вне кабины корабля в условиях космического пространства 23 мин. 41 сек.», а вне космического корабля - 12 минут 9 секунд. Потом последовало непростое технически возвращение - сначала на корабль, а затем и на Землю - космонавты приземлились не в рассчитанном специалистами месте, а в пермской тайге. Свои приключения Алексей Леонов описал в мемуарах и книгах для детей с собственными иллюстрациями. А в 2017 году выпустил красочное издание «Время первых. Судьба моя - я сам...», которое экранизировали.

«Первые слова, которые я сказал, шагнув в пустоту (я их не помню, но они записались): «А Земля-то круглая». Но вообще-то космос - это, конечно, гармония. Когда смотришь на фотографии сверхновых взрывов, «схлопывания» галактик, снятые телескопом «Хаббл», - вот это хаос и это страшно. А я увидел, когда вышел в космос, полную цветовую гармонию. По цветам я четко разделил их на колеры Рокуэлла Кента и Рериха. Когда сдвигаешься с Солнца на ночь - это Кент, а в обратную сторону - Рерих. Музыка тоже звучала. На темной стороне Земли, где нет помех, я отчетливо слышал звук своего дыхания и как бьется мое сердце. Эти звуки выстраивались в какое-то музыкальное повествование. Сравнить его можно со звучанием терменвокса, электронными композициями Вячеслава Мещерина».

«Время первых. Судьба моя - я сам...» (2017)

Георгий Гречко

Георгий Гречко выступает перед детьми из Клуба юных космонавтов. 1982

Космонавт Георгий Гречко совершил несколько полетов в космос - первый в 1975 году на орбитальную станцию «Салют-4». А в 1977–1978 годах вместе с летчиком-космонавтом Юрием Романенко стал первым, кто встретил Новый год на орбите. В течение 13 лет Гречко оставался самым пожилым человеком, который побывал в космосе, - ему на тот момент было 54 года.

«Что самое трудное? Невесомость? Оторванность от Земли, от семьи? Аварийные ситуации? Нет. Самое трудное, как и на Земле, - говорить правду!»

«Космонавт №34. От лучины до пришельцев», глава «Самое трудное в космосе»

Георгий Гречко был не только космонавтом и исследователем, но и телеведущим, актером и автором нескольких «космических» книг.

«В последнюю ночь перед полетом, перед сном, просто необходимо посмотреть кино. Необходимо успокоиться, отвлечься от мрачных мыслей, от тревоги. Когда медики посоветовали перед сном смотреть веселый фильм - выбор пал на комедию Георгия Данелии «Тридцать три».
Некоторое время ребята смотрели его перед полетами. Но когда появилось «Белое солнце пустыни», то уже «Тридцать три» смотреть не стали. Не прижились и такие яркие, казалось бы, беспроигрышные комедии, как «Бриллиантовая рука» и «Шырли-мырли».
Мы смотрим, как Сухов идет по пустыне и встречает врагов, как он себя ведет. Ты знаешь, что в космосе тебя ждут и перегрузка, и невесомость, и опасность, которая может быть даже смертельной. И ты учишься у красноармейца Сухова, как надо вести себя в опасной ситуации. Не терять присутствие духа, надо сопротивляться до конца, при этом нельзя терять чувство юмора. Этот фильм задает некую линию поведения, учит одновременно не зажиматься и не лихачить. И мы настраиваемся на коллективную работу».

«Космонавт №34. От лучины до пришельцев», глава «На «Салюте-4». Приметы и «Белое солнце пустыни».

Юрий Усачёв

Юрий Усачёв с портретом Гагарина

Первый полет космонавт уже Российской Федерации, а не Советского Союза совершил в 1994 году: Юрий Усачёв пробыл на орбитальной станции «Мир» 182 суток.

«10 января.
Вот мы и на станции!!!
Стыковка прошла нормально и после обычных проверок герметичности стыка мы открыли люк в модуль «Квант». Там нас уже ждали Василий Циблиев и Сан Саныч Серебров. Это была очень теплая встреча, они преподнесли нам традиционные хлеб-соль на подносе, который они соорудили из крышки контейнера рациона питания. На этом же подносе были три медицинских шприца, наполненные чем-то красным. На шприцах вместо игл были надеты пластиковые соломинки для коктейлей, мы «чокнулись» шприцами, как стаканами, и выдавили содержимое в рот. Вечером Центр управления полетами организовал нам телефонные переговоры с семьями. Это было совсем неожиданно для меня и поэтому приятно. Из разговора с Верой я понял, что у нас дома полно гостей, пришедших поздравить семью со стыковкой. Хорошая традиция и молодцы ребята, что пришли».

Усачёв ежедневно описывал свое космическое путешествие - обыденные вещи, яркие события и экстремальные ситуации - их было немало. Всего он провел в невесомости почти 553 дня, за это время семь раз выходил в открытый космос.

«14/07/94. Прошло 5 дней как мы приземлились!!!
Целых пять дней как мы живем в старых - новых условиях. Вокруг нас много движения, за нами нежно и пристально следит медицина. Это состояние непривычно и хочется сказать всему вокруг нас - замри хоть на мгновение, дай насмотреться. Всего неделю назад мы жили в невесомости жизнью орбитального комплекса, и они смотрят на нас как на пришельцев с другой планеты. Наверное, замечают нашу некоторую отрешенность от земных забот, и правда - я пока еще там - в космосе. В самом начале полета, примерно в течение месяца, не верилось, что это я летаю, что все это происходит со мной. Сейчас происходит обратная адаптация, и люди, окружающие нас, с каждым днем немного меняют отношение к нам - они видят, что мы, в принципе, остались теми же самыми».

«Дневник космонавта. Три жизни в космосе» (2014), «Жизнь первая»

«Вместо Гагарина должен был лететь Нелюбов»

Барнаулец Валерий Иванович Алексеев - один из членов большой бригады, готовившей к полету в космос Юрия Гагарина .

На службу меня призвали в 1959 году, а на «Байконур» отправили в декабре 1960-го, я был сержантом, - рассказывает Валерий Иванович. - Ехали мы туда на спецавтобусах в обстановке строжайшей секретности: даже не подозревая, куда нас везут. А когда мы прибыли на «Байконур», нам запретили сообщать о местонахождении нашей части родным и фотографироваться на территории космодрома.

Первая группа подготовки к космическим полетам, в составе которой были Юрий Гагарин, Герман Титов , Григорий Нелюбов, Павел Попович и легендарный конструктор Сергей Павлович Королев, прибыла за три недели до полета в космос.

Космонавты ничего о себе не рассказывали: мы даже не знали, откуда они родом. Зато Сергей Королев обращался с нами, как с родными детьми, старался решать все наши проблемы, - вспоминает Валерий Иванович. - Лететь первым в космос, как говорили, должен был Григорий Нелюбов. Однако за две недели до полета стало известно, что полетит вместо него Гагарин. Как потом говорили, замена произошла из-за того, что фамилию Нелюбов власти посчитали неподходящей для первого космонавта.

Вечером 11 апреля перед пуском всем было не до отдыха: ракету и котлован глубиной с десятиэтажный дом, в котором была стартовая площадка, готовили к полету. Потом была небольшая передышка, и в 5 утра все уже были на ногах.

Мы с товарищем завершали подготовку ракеты в космос: нашей задачей было прогреть турбонасосный агрегат, чтобы при поступлении кислорода (его температура - минус 183 градуса) двигатель не заклинило, - поделился Валерий Иванович. - А потом мы укрылись в бункере и около получаса не должны были оттуда выходить.

Когда солдаты вышли из бункера, то услышали по радио, что полет Гагарина проходит нормально.

Никакого особого ликования у нас не было: это была просто работа, - вспоминает Валерий Иванович. - Однако две забавных вещи в этом сообщении мы заметили. Во-первых, Гагарин, когда прибыл на «Байконур», был старшим лейтенантом, а по радио его объявили майором. То есть сразу сильно повысили в звании. Второй момент: почему-то появилась версия, что Гагарин перед стартом сказал: «Поехали!» Так вот - он этого не говорил. Мы четко слышали по громкой связи, что «Поехали!» сказал Сергей Павлович Королев перед тем, как Гагарин взлетел.

Кстати, уже после демобилизации, в декабре 1962 года, служба на «Байконуре» помогла нашему земляку выиграть спор.

Я уже работал на заводе, и мы в компании обсуждали, кто же следующим полетит в космос. После службы на «Байконуре» я точно знал, что им будет космонавт Владимир Комаров , и об этом сказал друзьям, - рассказывает Валерий Алексеев . - Они мне сначала не поверили, чуть ли не дураком посчитали, а потом извинялись.

«Американцы «похоронили» живых Лазарева и Макарова»

Барнаульский фотограф Борис Петрович Брязгин - один из тех немногих, кому было дозволено фотографировать советских космонавтов.

Первый космонавт, с которым мне довелось встретиться, - Алексей Леонов . Я тогда, в 1965 году, работал руководителем фотокружка на станции юных техников в Кемерово . Так вот, прибегают ко мне из цирка и говорят, что артисты хотят сфотографироваться с космонавтом Леоновым: как раз прошел месяц после его полета в космос, - вспоминает Борис Петрович. - Я, конечно, сразу же туда прибежал. Алексей Леонов был очень доброжелательным, правда, времени у него было немного, и пообщаться не удалось. Второй раз я видел его на выставке, посвященной 10-летию его полета.

Сопровождал Борис Брязгин и космонавта Василия Лазарева , когда он с женой Луизой приезжал на Алтай .

Дело в том, что сразу после полета космонавтов отправляли в отпуск на родину, а Лазарев родом из села Порошино Кытмановского района. Нам даже специально самолет выделили, чтобы за супругами Лазаревыми всюду следовать,- рассказал Борис Брязгин. - Встречали, конечно, замечательно: накрывали огромные столы, за которыми собиралось много людей.

Кстати, с полетом Василия Лазарева и Олега Макарова была связана такая история.

Так получилось, что 5 апреля 1973 года, в день их полета, я и мой товарищ были в гостях у супруги Василия Лазарева Луизы, - поделился Борис Петрович. - Так вот, во всех американских СМИ объявили, что они погибли во время взлета: якобы третья ступень забарахлила. Оказалось, что они выжили, хотя перенесли 20-кратные перегрузки. Их потом на вертолете забирали с места ЧП.

Ну а с Германом Титовым Борис Брязгин общался очень часто.

Титов ведь постоянно бывал на Алтае, пока отца в Москву не забрал, - вспоминает Борис Петрович. - А когда в 1978 году в Москве был 18-й съезд комсомола, то секретарь алтайского отделения предложил мне переснять грамоты дома у Титова. Так вот, Герман Титов пригласил меня за стол на кухню и рассказал историю, о которой узнал, будучи заместителем начальника по космической разведке. Американцы однажды решили проверить эффективность русской космической разведки, и когда Леонид Брежнев подписывал документы с Фордом и обменивался данными о количестве ядерного вооружения, то количество ракет занизили. А наши специалисты сразу поправили американцев, и тем пришлось извиняться и исправлять ошибку.

x HTML-код

Алтайский фотограф Борис Брязгин о советских космонавтах.

«Отправляли в космос комсомольские значки»

Депутат , директор парка «Лесная сказка» Сергей Писарев вспоминает свою службу на космодроме «Байконур»

В мае 1976 года меня призвали на действительную военную службу в Вооруженные Силы СССР , - вспоминает Сергей Викторович. - Поздно вечером загрузились мы в эшелон, вагонов 16 шло из Новосибирска , на Алтае к нашему составу прицепили еще шесть. Мы пытались выяснить у сопровождающих нас военнослужащих, куда же нас везут? Те отшучивались и говорили, что на границу.

Потом - слева вдалеке странная конструкция, размещенная на высоком пригорке... Стартовый комплекс! Тихим шепотом, наклонившись к уху сержанта, спрашиваю его об этом. Он улыбается и говорит: «Завтра старт ракеты. Вам повезло. Сразу все увидите».

4 часа утра. Слышу команду «подъем». Как сумасшедшие все одеваются (45 секунд) и выбегают на улицу. Дорога до столовой занимает пять минут. Всем выдают фляжки с зеленым чаем. Все следуют за территорию военного городка - километра три в сторону от старта. Слышится команда: «Стой! Разойдись!»

И вот этот момент настал. Клубы дыма в полной тишине разлетаются на сотни метров от стартового комплекса, через несколько секунд начинает доноситься жуткий гул ревущих двигателей. Стартовый комплекс как бы разламывается на две части, ракета тяжело, но уверенно выкидывая огромные языки пламени, рвется в небо.

Судьба распорядилась таким образом, что я остался служить на космодроме. В 1978 году работал инструктором политического отдела космодрома «Байконур» по комсомольской работе. Эти годы запомнились прежде всего тем, что я отвечал за некоторые интересные проекты. Например, мы отправляли с нашими космонавтами в полет несколько десятков комсомольских значков и затем их вручали отличникам боевой и политической подготовки.

Каждый раз после приземления, когда космонавтов доставляли в гостиницу на космодроме, мы бежали к ним с альбомом, где они оставляли автографы и подписывали для лучших комсомольцев грамоты и благодарственные письма. Так мне удалось встретиться с космонавтами Аксеновым , Ивановым , Леоновым, Гурракчой и другими.

Но, пожалуй, самая незабываемая встреча была с нашим земляком Германом Степановичем Титовым. Он очень часто прилетал на космодром и всегда заходил в штаб космодрома. Всегда улыбающийся, очень простой в общении. Это сейчас можно сказать: «Ну и что, что космонавт?» Но в то время это были какие-то нереальные люди. Они всему советскому народу казались необыкновенными и, конечно же, ГЕРОЯМИ.

Кстати, 12 июня в барнаульском парке «Лесная сказка» (ул. Энтузиастов, 10а) пройдет встреча тех, кто помнит службу на космодроме «Байконур». Начало в 12 часов. Регистрация с 11.00.

x HTML-код

50 лет со дня первого полета человека в космос. 12 апреля исполняется 50 лет со дня первого полета человека в космос.

Петербург посетил космонавт Александр Лазуткин . В феврале 1997 года он отправился в космос и провел 184 суток 22 часа 7 минут 40 секунд в качестве бортинженера на космическом корабле «Союз ТМ-25» и орбитальной станции «Мир». Именно в это время на станции случился пожар, столкновение с грузовым кораблем и прочие неприятности. О своем нестандартном полете и космических ощущениях герой России рассказал на встрече с петербуржцами.

О космосе

Однажды в детстве на даче мне разрешили залезть на крышу, и я увидел с высоты привычный мир - соседские дома, лес, поля и места, где еще не был. Это был невероятный восторг. И вот я залез на крышу гораздо выше той. Правда, все оказалось немного иначе, чем я ожидал. Первая мысль, которая возникла, когда я посмотрел в иллюминатор на Землю «Ну, я так и знал, что она круглая» с чувством сожаления. Думаю, если бы увидел черепах, слонов, кита или веревочку, на которой она висит, я бы сказал, все нормально, так и должно быть.

Первые дни в невесомости дались Лазуткину тяжело. Фото: Из личного архива/ из архива А. Лазуткина

Неприятное чувство, когда не видно, на чем стоит Земля. Я почувствовал, что есть большая разница между тем, что мы знаем, и тем, что чувствуем. Я знал, что Земля круглая, ни на чем не стоит, летает в космосе. И вот я увидел ее в бесконечном и безграничном космосе. От этого стало страшно, но и прекрасно. В космосе понимаешь, насколько наш мир больше, а Земля - лишь маленькая точка в нем. И она ничем не отличается от других, на которые мы смотрим звездной ночью. А звезд в космосе гораздо больше, чем видно с Земли. И это впечатляет. Возникает уверенность, что там есть такие же планеты, такие же миры, как наш и туда надо лететь. Жаль, жизнь короткая.

О невесомости

Я полагал, что невесомость это блаженство. Однако в первую неделю чуть не умер. Я отстегнулся от кресла через полтора часа, после того, как невесомость наступила. И вот полетел и думаю - здорово. И вдруг почувствовал, что внутри подступает тошнота. Она развивалась с каждым витком, а через день-два заболела голова и спина. Кровь в невесомости приливает к голове, и как бы мы не переворачивались, она не отливает. Ощущение, что встал на голову, а позвонки расходятся, так как на них не действует сила тяжести. На четвертый-пятый день я подумал: если б знал, что будет так плохо, никогда бы не стал космонавтом. На шестой, перспектива полгода провести на станции уже совсем не радовала. На седьмой день, я понял, что ночью умру. Это было какое-то естественное состояние, не хотелось сопротивляться и бороться за свою жизнь.

Лазуткин был бортинженером на космическом корабле «Союз ТМ-25». Фото: Из личного архива/ из архива А. Лазуткина

На земле во время экспериментов в барокамере, если становилось плохо, можно было постучать, и все прекращалось. В космосе я знал, что стучать бесполезно, никто не откроет. Так плохо мне еще никогда не было. Казалось, я точно умру ночью. Но на следующий день, я проснулся, а меня не тошнило, голова и спина не болела. И к вечеру у меня был восторг, словно я заново родился. Непередаваемое чувство счастья и радости. После этого я смог наслаждаться ощущением невесомости. А через месяц мне начало казаться, что ходить как-то даже и неудобно. Летать куда приятнее.

Об особенностях жизни в космосе

День проходил обычно, как на Земле: просыпаешься, делаешь зарядку, принимаешь душ, завтракаешь, работаешь. Единственное, что отличалось - в магазин и на работу ходить не надо. Был в этом некий дискомфорт. Вроде хочется куда-то пойти. Еда у нас уже была не в тюбиках, а в пакетах. Очень широкий спектр: мясо, рыба, картошка. 5-6 первых блюд и еще больше вторых. Как правило, сублимированные, но вкусные. Были еще консервы разных видов.

Нам не нужно было ничего стирать. Вся одежка одноразовая. Но, как оказалось, мы тянем все привычки в космос. По инструкции, носки, футболку, шорты через двое суток надо выбрасывать. Но все космонавты, в том числе и иностранцы, старались носить подольше. Почему-то всем было жалко выбрасывать одежду. Даже к концу полета не перестраиваешься. И так у всех. То же самое с оборудованием: компьютеры, вентиляторы, фотоаппараты оставляли где-то, засовывали куда-то. Хотя это бессмысленно, ведь на Землю с собой не возьмешь.

Когда я летал, у нас душ не работал и приходилось пользоваться иными способами. Самый простой, наливаешь воду в маленький резервуар и выдавливаешь понемногу. Ловишь капельку, прижимаешь к телу, она не отталкивается, а прилипает. И ты растираешь ее, вытираешь полотенчиком и так дальше. На эту уходило от 250 до 300 мл воды. Я расходовал где-то стакан. Сейчас космонавты пользуются салфетками.

Об авариях

Перед полетом я спросил у космонавтов, сколько мне ожидать нештатных ситуаций? Они сказали - за полгода 3-4, максимум пять. Как только наш корабль вышел на орбиту, у него не до конца раскрылась одна из антенн. Это было не страшно, но я пальчик один зажал. К станции летели двое суток, за это время из строя вышел какой-то блок. Наконец, станция видна. Мы приближаемся, приближаемся и вдруг останавливаемся и начинаем удаляться. Командир говорит: «Саня, авария». Слава богу, у него это был второй полет. Он все инструкции наизусть знал и спокойно говорил, что делать. Я все выполняю, а сам в шоке. Какая авария? Что происходит? Два дня прошло и уже три аварии.

Космонавту присвоено звание Героя России. Фото: Из личного архива/ из архива А. Лазуткина

Через неделю на станции случился пожар. Когда мы все потушили, командир сказал, что такая серьезная ситуация тянет сразу на две. И я подумал, две недели прошло, и уже пять аварий, а впереди еще полгода. Классно. И потом началось: вышла из строя система выработки кислорода, сломалась система терморегулирования, гас свет, не работала кухня, туалет, душ. Столкновение уже и не знаю, каким было по счету. К концу полета утром просыпаешься и думаешь: «Наверное, сегодня, снова что-то будет. Ну и ладно».

Даже когда уже летели к Земле, случилось парочка отказов. Мы уже вошли в плотные слои атмосферы, окошки закоптились, не видно ничего. Нас дернуло, загорелся сигнал, что основной парашют открылся. А у меня горит транспарант, что перегрузка продолжается. Хотя должен был погаснуть. Мы с командиром сошлись на том, что основной парашют не раскрылся. И мы будем ждать, когда откроется запасной. Во мне даже уже ничего не дрогнуло. После выяснилось, отказал транспарант. Ну и приземлились мы с таким ударом, какого я никогда в жизни не чувствовал ни до, ни после. Оказалось, не сработали двигатели мягкой посадки. Я понял: вот она последняя точка.

Все нештатные ситуации, которые были, помогли мне почувствовать станцию. Каждый раз, когда я что-то чинил, то чувствовал ее уже сильнее. Великолепно чувствовал себя после столкновения, потому знал, даже это мы пережили и уже знаем, как с этим бороться. Поэтому судьбе я благодарен за все, что было.

О знаниях про космос

То, что дети не знают, кто такие космонавты - это полбеды. Недавно в Москве произошел случай. Молодые люди готовили выставку о космической тематике. Приехали в какую-то организацию, попросили материалы о Гагарине. Их спрашивают, а что конкретно вас интересует о Юрие Алексеевиче? А они: «А кто такой Юрий Алексеевич?»

Нужно рассказывать детям о космосе, показывать хорошие фильмы. И тогда у них появится желание стать космонавтами.

А если серьезно, я как-то выступал в школе. И перед началом беседы тоже спросил, кто хочет в космос? Мало рук подняли. Парнишка сидел рядом, я говорю, а ты что не хочешь? А он говорит - там тошнит. Я им рассказал, как там в космосе и снова спросил, изъявил ли кто-нибудь желание полететь в космос? Большая часть детей подняли руки и даже мальчик, который боялся тошноты. Сказал, что потерпит. Наверное, нужно рассказывать детям о космосе, показывать хорошие фильмы. И тогда у них появится желание стать космонавтами и отправиться туда.

Его образ совсем не укладывается в мальчишеские стереотипы о героях космических эпопей: невысокого роста, с мягкой, даже чуть застенчивой улыбкой, без всякого звездного пафоса. Через пару минут общения понимаешь, что говорить с ним можно запросто, как будто знаешь сто лет.

Таким предстал перед югорской ребятней космонавт Сергей Рыжиков, их земляк, когда-то окончивший школу в Нижневартовске. Наверное, он был таким же, как окружившие его подростки, но с одним отличием: он всегда мечтал летать, мечтал подняться к звездам. И однажды сделал это.

А в космосе вы видели инопланетян? - интересуются школьники.

Нет, я в неземную жизнь не верю, - неожиданно признается Сергей Рыжиков.

В небе нет Бога. Где же Бог?

В сердце! Бог всегда в чистом сердце. В своем сердце его нужно искать, - почти философски замечает Сергей.

Школьники его отлично понимают и готовы развивать разговор дальше:

Что же вы разглядели из космоса?

Истинную любовь. Там, в космосе, отчетливо понимаешь: все мы зависим друг от друга, и к каждому нужно относиться очень бережно. Важно, чтобы люди замечали и ценили в окружающих отзывчивость, доброту, - говорит в заключение Сергей Рыжиков.

Пожалуй, урок, который провел российский космонавт, - самый нетипичный урок астрономии. Скорее, это урок философии, познания себя, и его школьники уж точно никогда не забудут. Сергей был искренен и открыт. Рассказывая о том, как сбываются детские мечты, он сказал:

Нужно двигаться вперед даже тогда, когда впереди темно.

Космонавт не призывал ребят идти в космонавты.

У каждого свой выбор в жизни, профессий очень много. Главное - найти свою.

К слову, когда Сергей полетел в космос, на борт корабля разрешалось взять личные вещи весом не более килограмма. Рыжиков взял с собой икону и Библию. А перед самым стартом съездил на гору Афон. Его мама, Любовь Ивановна, признается, что от других членов экипажа узнала о назначении Сергея командиром корабля, сам он об этом скромно умолчал. Что в очередной раз подтверждает: нет в нем ни капли геройской бравады.

Когда педагоги обращались к Рыжикову по имени-отчеству, он немного смущался и просил называть его просто Сергеем, как когда-то, в школьные годы.

Мы, космонавты, самые обычные люди, просто работаем в необычных условиях, - с улыбкой подметил он.

Сергей приезжает в Югру довольно часто, и его всегда принимают как своего, родного. Рада встретиться с земляком и глава региона Наталья Комарова. Чувствуется, что она делает это не по долгу службы, а потому что искренне рада общению с Сергеем. Наталья Комарова напомнила: год назад, готовясь к полету на Международную космическую станцию, Сергей Рыжиков обратился к школьникам Югры с такими словами: "Школа - это трамплин, с помощью которого можно достичь любой цели, даже покорить космос".

На нынешней встрече с первым югорским космонавтом губернатор Югры сказала:

Благодаря Сергею Николаевичу югорчане проложили дорогу в космос, и теперь лишь от вас зависит, кто следующий.

Может, не так важно, станет ли кто-то из подростков космонавтом. Пример Сергея Рыжикова доказывает: если очень захочешь, добьешься всего.

Кстати, на этот раз Сергей посетил Югру со своей мамой Любовью Ивановной. Она рассказала, что сын мечтал о космосе с пяти лет.

Когда перед полетом Сергей с экипажем пришел к нам на ужин, я спросила у ребят, как они относятся к тому, что мой сын - командир. Шейн Кимброу ответил, что с таким командиром хоть куда. Я невероятно переживала и до старта, и после. Успокоилась, когда Сергей попал в "свой дом", на МКС. Он радовался, как ребенок. И у меня отлегло от сердца, - призналась Любовь Ивановна.

Я уверена: материнская молитва тоже помогла добиться успеха в полете, - подметила Наталья Комарова. - Спасибо вам за сына, мы всегда ждем и Сергея, и вас дома, в Югре.

Мечта о космосе Сергея Рыжикова осуществилась. О чем теперь он мечтает? Отвечая на этот вопрос, Сергей сказал:

Снова полететь в космос.

Кого берут в космонавты?

Чтобы попасть в отряд космонавтов, необходимо получить летное или инженерное образование, быть физически хорошо развитым. Кстати, сейчас идет очередной набор в отряд. Подготовка к полету проходит в несколько этапов. После сдачи государственных экзаменов начинаются углубленные занятия. Этот период может занимать немало времени. У меня он длился 10 лет. Я попал в отряд в октябре 2006-го, в октябре прошлого года состоялся первый полет, - рассказал Сергей Рыжиков.

Справка "РГ"

Сергей Рыжиков - космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. В 1991 году окончил среднюю школу № 12 Нижневартовска, в том же году - клуб юных авиаторов "Крылья Самотлора". В 1992 году поступил в Оренбургское высшее военное авиационное училище летчиков. Через год перевелся в аналогичное Качинское училище в Волгограде, которое окончил в 1996 году. Затем служил в ВВС, в 2006-м зачислен в отряд космонавтов. Был командиром экипажа корабля в составе космонавта Андрея Борисенко и астронавта НАСА Шейна Кимброу. В апреле 2017 года экипаж успешно завершил космическую экспедицию. Продолжительность полета составила 173 суток 3 часа 16 минут. За время работы на МКС Сергей Рыжиков провел десятки экспериментов в области медицины, космической биологии, биотехнологий, физико-химических процессов и др. Работал с российскими и иностранными грузовыми кораблями, обслуживал бортовые системы МКС.