Рассмотрим теперь наиболее крупные операции осуществленные в ходе партизанского движения в годы Второй мировой войны.

4.1. Рельсовая война.

Рельсовая война это крупная операция проведённая советскими партизанами во время Великой Отечественной войны 1941-1945 - в августе - сентябре 1943 на оккупированных территориях РСФСР, БССР и части УССР с целью вывода из строя ж.-д. коммуникаций противника. В июне 1943 ЦК КП(б) Белоруссии выдвинул план одновременного массового разрушения участков железных дорог на оккупированной территории республики. Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) привлек к выполнению этого плана, кроме партизан Белоруссии, ленинградских, калининских, смоленских, орловских и часть украинских партизан. Операция «Рельсовая война» была связана с планами Ставки Верховного Главнокомандования по завершению разгрома немецко-фашистских войск в Курской битве, проведению Смоленской операции 1943 и наступления с целью освобождения Левобережной Украины.

Восстановленный в мае 1942 года Центральный штаб партизанского движения приступил к разработке плана первой операции партизан на железнодорожных коммуникациях противника стратегического масштаба. В основу плана операции было положено Постановление ЦК КП(б) Белоруссии "О разрушении железнодорожных коммуникаций противника методом "Рельсовой войны", т.е. разрушением рельсового полотна минно-взрывным и другими способами. В приказе начальника ЦШПД от 14 июля 1943 года "О партизанской рельсовой войне на коммуникациях врага" указывалось, что "огромный рост и размах партизанского движения позволяет в настоящее время наносить массированные повсеместные удары по железным дорогам с целью их полной дезорганизации и срыва операций врага на фронтах". Возможность достижения стратегической цели - полной дезорганизации железнодорожных коммуникаций в тылу противника не вызывала сомнений ни в органах управления партизанским движением, ни в самих партизанских отрядах. Однако способ достижения цели - подрыв двухсот тысяч рельсов встретил возражения.

На 1 января 1943 года протяженность эксплуатировавшихся противником железных дорог достигла 34 979 км, что составляло 2 798 320 штук рельсов, закрепленных на полотне железной дороги (длина рельса в то время равнялась 12,5 м). Сотни тысяч рельсов находились в резерве для замены. Поэтому данный способ достижения цели операции, по мнению военных специалистов по диверсиям, был не вполне целесообразным. Так, техническим отделом Украинского штаба партизанского движения под руководством заместителя начальника Украинского ШПД по диверсиям полковника И.Г. Старинова с помощью Центрального управления военных сообщений РККА были проведены расчеты эффективности разрушения 85 - 90 тысяч рельсов, предназначенных согласно плану операции к подрыву партизанами Украины. Расчеты показали, что указанное количество рельсов составляло всего 2% от 4 000 000 штук рельсов, имевшихся на оккупированной части Украины, а потратить на их подрыв необходимо было все имевшиеся минно-взрывные средства. Справка ВОСО утверждала, что противник не испытывает недостатка в рельсах и даже отправляет часть их на переплавку и что наиболее уязвимым местом в немецкой системе железнодорожных коммуникаций являются паровозы, которых на всей оккупированной части СССР имеется менее 5 000. Эта оценка подтвердилась впоследствии немецким исследователем в этой области Г. Теске, который писал, что Германия "располагала в 1939 году гораздо меньшим парком паровозов и вагонов, чем кайзеровская империя в 1914. Виной этому была переоценка мотора. Полностью исправить эту ошибку не удалось и в ходе самой войны". Подрыв рельсов, кроме того, вызывал перерыв в движении только на время, необходимое для их замены (несколько часов), при этом существенно затрудняя нормальную эксплуатацию железнодорожных путей после освобождения территории от немцев. В конечном итоге Украинскому штабу партизанского движения удалось добиться права приступить к подготовке операции, сосредоточив основные усилия на устройстве крушений воинских эшелонов, т.е. выводить из строя поезда противника, а не подрывать рельсы. 30 мая 1943 года ЦК КП(б)У принял решение начать не "рельсовую войну", а "войну на рельсах".

Проведение операции планировалось в три этапа, каждый по 15-30 суток. Операцию намечалось начать ориентировочно 1-5 августа 1943 года внезапным нанесением первого стратегического массированного удара, подорвав одновременно 26 000 рельсов. В первые 15 суток должны были быть разрушены основные железнодорожные коммуникации в тылу группы армий "Центр". В дальнейшем предполагалось нанести несколько других массированных ударов и, парализовав движение на остальных железнодорожных коммуникациях, в последующем перейти к систематическим диверсионным действиям по воспрещению работы железнодорожных коммуникаций в тылу противника. Создаваемая для проведения операции группировка партизанских сил включала 167 партизанских бригад, отдельных отрядов и групп общей численностью 95 615 человек, развернутая на территории протяженностью свыше 1 000 км по фронту и в глубину от линии фронта до западной границы СССР, что говорило о стратегическом масштабе и специальном характере группировки. Имевшаяся в тылу противника партизанская группировка была уже настолько мощной, что партизанские формирования располагались вблизи большинства важнейших железнодорожных коммуникаций. Поэтому передислокация партизанских формирований при необходимости осуществлялась на расстояние 70-80 км и лишь иногда - более 100 км.

Для выполнения задач по подрыву рельсов и других объектов на железных дорогах в тыл к партизанам необходимо было дополнительно доставить 200-250 тонн взрывчатых веществ. Основная трудность при подготовке операции заключалась в необходимости выделения летного ресурса транспортных самолетов Ли-2 или Си-47 для доставки необходимых грузов.

Так, переброска в тыл противника взрывчатых веществ и других средств потребовала 400 самолето-вылетов в течение июля-августа, в том числе 180 самолето-вылетов в течение 5-6 дней, начиная с 12 июля для подготовки к первому диверсионному удару. Существенная зависимость успеха операции от действий авиации подтвердила значительное влияние данного фактора на масштаб и содержание диверсионных и других специальных действий в тылу противника. Необходимость переброски для партизан в тыл противника многих сотен тонн грузов потребовала централизованного и систематического применения авиационных соединений и частей. К середине 1943 года в интересах партизан действовали две авиатранспортные дивизии, двенадцать отдельных авиаполков, несколько полков авиации дальнего действия, эскадрильи фронтовой и армейской авиации и авиации воздушно-десантных войск. Всего за годы войны к партизанам было совершено 109 тысяч самолето-вылетов, 96% полетов было совершено ночью. Использование авиации в интересах партизан выявило ряд существенных требований и особенностей боевого применения авиационных сил и средств.

Местные штабы партизанского движения и их представительства на фронтах определили участки и объекты действий каждому партизанскому формированию. Партизаны обеспечивались взрывчатыми веществами, взрывателями, на «лесных курсах» проводились занятия по минноподрывному делу, на местных «заводах» добывался тол из трофейных снарядов и бомб, в мастерских и кузницах изготовлялись крепления толовых шашек к рельсам. Активно велась разведка на железных дорогах. Операция началась в ночь на 3 августа и продолжалась до середины сентября. Действия развернулись на местности протяжённостью около 1000 км по фронту и 750 км в глубину, в них участвовало около 100 тыс. партизан, которым помогало местное население.

В первую же ночь три действовавшие в полосе Волховского фронта бригады вывели из строя 1032 рельса. На Витебской дороге между станциями Чолово и Торковичи отряды 11-й бригады взорвали 436 рельсов. Около станции Плюсса Варшавской железной дороги отряды 5-й бригады уничтожили 286 рельсов. А отряды 2-й бригады в районе Заречья взорвали мост и 310 рельсов.

Надо сказать, что первый массированный удар по железнодорожным магистралям ленинградские партизаны нанесли вслед за орловскими и на несколько дней раньше основных сил, принявших участие в Рельсовой войне, - на территории других областей эту операцию начали в ночь с 3 на 4 августа. К этому времени сила ударов по вражеским:коммуникациям под Ленинградом заметно возросла, Рельсовая война стала не краткосрочной кампанией, а постоянной формой борьбы с врагом. Диверсии организовывали не только партизанские подразделения, но и межрайонные подпольные партийные центры. Например, Кингисеппский центр провел серию ударов по Балтийской дороге, которую гитлеровцы считали до этого "спокойной", а Псковский - по дороге Псков - Веймарн, Южнее зоны действий 2-й ЛПБ, Несмотря на все принимавшиеся меры, обезопасить свои железнодорожные коммуникации гитлеровцы уже не могли.

Результаты первого удара и дальнейших диверсионных действий в течение августа оказали значительное влияние на работу железных дорог, однако полностью парализовать движение не удалось. В журнале военных действий ставки верховного командования вермахта после первого массированного удара отмечается:"4 августа. Восток. Движение по железным дорогам на Востоке часто прекращается из-за подрыва рельсов (в районе группы армий "Центр" 3 августа произошло 75 больших аварий и 1 800 взрывов). Движение поездов в районе группы армий "Центр" прекращено с 4 августа на 48 часов".

О масштабах "рельсовой войны" под Ленинградом говорят такие цифры: в августе партизаны подорвали свыше 11 тысяч рельсов (это равносильно полному, уничтожению железнодорожного полотна на всем протяжении дороги от Ленинграда до Луги), уничтожили 20 железнодорожных мостов, 34 километра телеграфно-телефонной связи, пустили под откос 21 вражеский поезд. На станциях образовывались гигантские пробки, Эшелоны, ожидавшие восстановления пути, становились прекрасной мишенью для ударов нашей авиации. В конце месяца в Пскове, например, воздушной атаке подверглись сразу 50 застрявших на станции составов. А битва на рельсах между тем еще только разгоралась. К середине ноября общее количество уничтоженных ленинградскими партизанами рельсов перевалило за 52,5 тысячи. Это значит, что из строя был выведен путь общим протяжением более чем 650 километров.

В первых числах ноября партизаны перехватили у деревни Зрячая Гора Карамышевского района большую партию писем гитлеровских солдат к своим родственникам и знакомым.

Мощный удар по железнодорожным линиям был неожиданным для врага, который в течение некоторого времени не мог организованно противодействовать партизанам. В ходе операции было подорвано около 215 тыс. рельсов, пущено под откос много эшелонов, взорваны железнодорожные мосты и станционные сооружения. Массовое нарушение вражеских коммуникаций значительно затруднило перегруппировки отступающих войск противника, осложнило их снабжение и тем самым содействовало успешному наступлению Красной Армии.

Всего с 20 июля по 16 сентября 1943 года по данным оперативного отдела ЦШПД в ходе операции "Рельсовая война" было выведено из строя 214 705 штук рельсов, что составляло 4,3% всех рельсов на эксплуатируемых участках железных дорог. По итогам прошедшей операции руководством ЦШПД были сделаны некоторые выводы, и в ходе следующей операции на железнодорожных коммуникациях "Концерт", продолжавшейся с 20 сентября по 30 ноября 1943 года, диверсионные действия партизан в большей степени были нацелены на вывод из строя подвижного железнодорожного состава противника. Одновременно в течение сентября - ноября 1943 года по плану ЦШПД проводилась специальная операция "Пустыня" по разрушению системы водоснабжения на железнодорожных коммуникациях. В результате операции было выведено из строя 43 водокачки. Однако значительное снижение боевых возможностей по совершению диверсий из-за недостатка минно-взрывных средств не позволило партизанским формированиям парализовать работу железнодорожных коммуникаций противника.

БОЕВЫЕ ОПЕРАЦИИ БЕЛОРУССКИХ ПАРТИЗАН И ПОДПОЛЬЩИКОВ

Сергей Саввич, боевые операции советских партизан и подпольщиков, по мнению некоторых исследователей партизанского движения, являлись просто ненужными из-за того, что после гибели высокопоставленных гитлеровских чиновников начинался террор против местного населения. В частности, этой точки зрения придерживается ветеран партизанского движения Илья Григорьевич Старинов.

Хотелось бы услышать Ваше мнение по этому вопросу, на примере хотя бы ликвидации гауляйтера Белоруссии Вильгельма Кубе. Было бы интересно также узнать о других малоизвестных боевых операциях партизан и подпольщиков.

Партизаны провели немалое количество боевых операций против немецко-фашистских захватчиков и их пособников. Мне хотелось бы остановиться на боевой деятельности партизан Белоруссии, так как я наиболее осведомлен о ликвидации палачей и предателей партизанами этой республики.

Спецоперации советских партизанских формирований, в том числе и террористические акты в отношении высших нацистских сановников и предателей Родины, являлись одним из направлений партизанской борьбы, развернувшейся на временно оккупированных территориях СССР в годы Великой Отечественной войны.

Подготовка и совершение каждого такого акта требовали большого опыта, смелости, терпения и находчивости. Необходимы были точное знание и

учет конкретной обстановки, в частности, сложной системы охраны гитлеровских палачей. На них - инициаторов и руководителей злодейских акций, жертвами которых были сотни тысяч зверски замученных и убитых мирных граждан и военнопленных, в первую очередь и были направлены акты справедливого возмездия. Каждому из них предшествовала тщательная разведка, поиск конкретных исполнителей, разработка различных вариантов приведения их

в действие.

Организаторам и исполнителям терактов в отношении гитлеровцев и их приспешников приходилось прикладывать неимоверные физические, а в большей степени психологические усилия. Зачастую все проходило не так гладко, как это писалось в отчетах и докладывалось руководству. Казнь палача белорусского народа Вильгельма Кубе не исключение.

Задание на ликвидацию Кубе получили все действующие в районе Минска партизанские командиры. На протяжении всего лета и сентября 1943 года велась охота на гауляйтера Белоруссии. Однако все покушения остались безрезультатными. За Кубе охотились долго и настойчиво партизаны многих отрядов, в том числе С. А. Ваупшасова, П. Г. Лопатина, И. Ф. Золотаря, Д. И. Кеймаха и др. Общее руководство и координацию действий осуществляли Центр и Минские областной и городской комитеты КП Белоруссии.

Так, 22 июля 1943 года раздался взрыв в одном из театров Минска. По достоверным данным ЦШПД и ГРУ, было убито 70 и ранено 110 солдат и офицеров противника. Но Кубе за несколько минут до взрыва покинул театр.

Летом 1943 года разведчица В. В. Гуринович из бригады Ваупшасова (подпольная кличка «Градов») установила, что Кубе часто ездит в одну из своих загородных резиденций в совхоз Локшица. Группа партизан-разведчиков проникла на южную окраину Минска, несколько дней просидев в засаде на шоссе Минск - Локшица, в районе которого была эта резиденция. Однако в эти дни машина гауляйтера на этой дороге так и не появилась.

В конце августа 1943 года «Градов» вновь направил в Минск группу «охотников»: стало известно, что на 6 сентября намечен большой банкет по поводу 10-летия прихода Гитлера к власти. Тогда-то и был осуществлен взрыв в офицерской столовой. Погибло 36 высокопоставленных фашистских офицеров и чиновников. Но Кубе на банкет не явился. Вскоре на прием к Кубе удалось попасть одному из подпольщиков, но его поведение вызвало подозрение охраны, и он был убит при возникшей перестрелке.

Непосредственными исполнительницами акта возмездия принято считать трех Героев Советского Союза - Елену Мазаник, Марию Осипову и Надежду Троян.

Елена Григорьевна Мазаник родилась 4 апреля 1914 года в деревне Поддегтярная, Пуховичского района Минской области (Белоруссия), в семье крестьянина. Белоруска. Член КПСС с 1946 года. В начале войны пыталась уйти от наступающих фашистов. Однако, как и многим другим, ей пришлось вернуться в Минск. Чтобы не умереть с голоду, Мазаник сначала работала на черных работах в немецких воинских частях: стирала белье, убирала помещения и т. д. Участница Великой Отечественной войны с сентября 1943 года. В ликвидации Кубе явилась непосредственным исполнителем. Герой Советского Союза. В 1948 году окончила Высшую республиканскую партийную школу при ЦК КП Белоруссии, в 1952 году - Минский государственный педагогический институт. В 1952- 1960 годах - заместитель директора фундаментальной библиотеки Академии наук БССР.

Мария Борисовна Осипова родилась 27 декабря 1908 года в поселке Серковицы, Толочинского района Витебской области, в семье рабочего. Белоруска. Служащая. Окончила в 1935 году Высшую сельскохозяйственную школу и юридический институт в Минске. В годы Великой Отечественной войны - руководитель подпольной группы в Минске. Лично осуществила передачу мины Елене Мазаник, ликвидировавшей гауляйтера Белоруссии. После войны

являлась членом Верховного Суда БССР. Почетный гражданин Минска.

Надежда Викторовна Троян родилась 24 октября 1921 года в городе Верходвинск Витебской области, в семье служащего. Белоруска. Член КПСС с 1946 года. С начала Великой Отечественной войны на подпольной работе в городе Смолевичи. С июля 1942 года - разведчица и медсестра партизанского отряда «Буря» Смолевичского района 4-й партизанской бригады «Дядя Коля» Минской области. Участвовала в операциях по взрыву мостов, нападениях на вражеские обозы, не раз вступала в бой с карателями. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 октября 1943 года. В 1947 году окончила 1-й Московский медицинский институт. Кандидат медицинских наук, доцент. Работала директором НИИ санитарного просвещения Министерства здравоохранения СССР.

Зная о том, что Мазаник имела доступ в комнаты, где работал и отдыхал гауляйтер Белоруссии, руководством партизанской бригады «Дядя Коля» (командир - капитан государственной безопасности П. Г. Лопатин) была сделана попытка использовать это обстоятельство для покушения на Кубе.

Первой вышла на Елену Мазаник с предложением ликвидировать гауляйтера резидент разведотдела бригады «Канская» - Надежда Троян. Однако Мазаник испугалась, что Троян могла быть не партизанкой, а агентом гестапо, и перестала встречаться с ней.

За две недели до взрыва, покончившего с гауляйтером, на Мазаник вышла подпольщица Мария Осипова. Встреча была организована директором одного из кинотеатров Минска Николаем Васильевичем Похлебаевым. В первые дни войны он был тяжело ранен. В бессознательном состоянии его подобрали немцы и поместили в Минске в больницу для военнопленных. После выздоровления при помощи одной медсестры Похлебаев скрылся. Позднее ему удалось устроиться на работу в кинотеатр, где вскоре он стал директором.

По предварительной договоренности на встречу с Осиповой должны были прийти Елена Мазаник и ее

сестра Валентина Шутская, работавшая в казино. Однако в назначенное время они не явились. Осипова высказала Похлебаеву свое сомнение по поводу благонадежности Гали (партизанский псевдоним Мазаник), так как имелась информация о том, что «она с немцами гуляет».

Осипова мучительно ожидала свидания с сестрами, так как срыв первой встречи в напряженной обстановке оккупированного города произвел на нее тягостное впечатление.

Вот как описывает встречу с Осиповой Елена Мазаник: «Твердой и надежной явилась связь с Марией Осиповой и через Николая Похлебаева. Когда сестра познакомила меня с Николаем, я почему-то сразу почувствовала большую симпатию к этому человеку. Он, Николай-то, и познакомил меня с Марией Осиповой. Он отрекомендовал ее как связную из отряда «Дима», причем сказал прямо: «Девушки (он имел в виду меня и сестру), я вам доверяю и открою вам секрет: я с Осиповой встречался несколько раз в отряде «Дима», и мы оба получили там задания. Конечно, они различны, но цель одна - борьба с врагом, надеюсь, что и вы будете нам помогать». Я ответила: «Спасибо за доверие, будем работать сообща»... Как-то в солнечный день мы с Валентиной спустились по Потемкинской лестнице к реке Свислочь. Здесь нас ждали Николай с Марией, они прогуливались под руку, будто влюбленная пара. Мы подошли к ним, поздоровались как со старыми друзьями, хотя я видела Марию впервые. Николай с Валентиной отошли, а мы с Марией стали говорить о деле. Мария на меня произвела хорошее впечатление, она была спокойной, серьезной женщиной. Когда я ей сказала, что начну подготовку при условии, если она с Валентиной сходит в отряд вместе, Мария охотно согласилась».

Несколько иную картину мы видим в рассказе Марии Осиповой. «Я с Галей отошла в одну сторону, а Валя с Николаем в другую. Я Гале сказала, что у меня с вами разговор будет короткий. Николай вас, очевидно, предупредил, с кем он вас знакомит и что я от вас хочу. У меня была взята с собой от-

рава. Я думала передать ее Гале, но она мне сказала, что Николаю не доверяет, а меня вообще не знает, хочет видеть кого-либо из начальства отряда. После этого она рассказала, что к ней приходила какая-то Надя, предлагала деньги за убийство Кубе, от которых она отказалась, и что Надя вызывает у нее подозрение своим поведением, так как открыто носит по городу листовки и держит себя развязно. На это я Гале ответила, что у меня денег нет, за них я покупать вас не собираюсь, а надеюсь на вашу сознательность».

Как мы видим, два рассказа об одном и том же эпизоде значительно отличаются друг от друга. На мой взгляд, воспоминания Марии Осиповой более объективны и максимально приближены к той сложной оперативной обстановке в оккупированном Минске.

Объективны и опасения Мазаник, которая хотела точно знать, что с ней связались именно представители партизан. Работая продолжительное время в канцелярии гауляйтера, она наверняка была осведомлена о том, что гитлеровские спецслужбы имели разветвленную агентуру из числа местных жителей. И она, конечно, боялась, что к ней могут подослать агентов гестапо для выявления ее благонадежности.

Видя, что разговор может закончиться безрезультатно, Осипова сказала Мазаник: «Вы прекрасно понимаете, в какой обстановке мы находимся. Близится час, когда каждый из нас, оставшийся в тылу противника, должен будет отчитаться перед Родиной, что он сделал для ее освобождения от проклятого фашизма».

Мазаник настояла на встрече с руководством партизанского отряда. Осипова согласилась на это, предупредив, что придется идти пешком километров сорок. Однако Мазаник, сославшись на занятость, сказала, что вместо нее пойдет ее сестра Валя.

На следующий день (это была суббота 10 сентября) в шесть часов утра Валентина встретилась с Марией Осиповой, и они ушли в партизанский отряд.

Из отряда они возвратились благополучно на следующий день.

13 сентября, по договоренности, Мария Осипова пошла на встречу с сестрами, но они в назначенное время не явились. Подождав некоторое время, чтобы не вызвать подозрения, она ушла.

На следующий день, 14 сентября, Николай Похлебаев организовал очередную встречу. На этой встрече было принято решение ликвидировать Кубе, заложив мину в его кабинет или спальню. От первоначального плана убить Кубе путем отравления решили отказаться, так как первыми в доме принимали пищу его дети.

Итак, договоренность с возможным исполнителем теракта была достигнута. Осталось принести из партизанского отряда мины и передать их Елене Мазаник.

Ликвидация Кубе явилась приказом Центра для всех партизанских формирований. Возникает вопрос, который не дает покоя историкам отечественных спецслужб: кто приложил руку к убийству гауляйтера, военная разведка или органы государственной безопасности?

Последней инстанцией, где Осипова получила мины, явился действовавший в районе Минска спецотряд «Дима» Главного разведывательного управления, которым руководили Д. И. Кеймах, К. Корниенко и Н. П. Федоров.

Мария Осипова ходила на связь под видом спекулянтки. Из города несла разную одежду, будто менять на хлеб, а на самом деле в ней были зашиты нужные сведения. Из деревни (то есть из отряда) возвращалась с продуктами якобы для продажи, а под продуктами часто проносила листовки и взрывчатку.

Получив в отряде «Дима» две небольшие на вид мины, Осипова положила их в корзинку, засыпала брусникой, сверху положила яйца и вареную курицу. На подходе к Минску она была остановлена полицейскими. Вот как она сама рассказывала про это: «"Чего несешь?" - спросили полицаи. - Я сделала глуповатую физиономию, пожала плечами и

говорю, что несу ягоды, яички и курицу. Один из полицейских спросил: «Что под ягодами?» Я улыбнулась глуповато и говорю: «Да что там может быть?» Полицейский приказал высыпать ягоды из корзины. Я стала плакаться, что детей у меня много, а ягоды перепачкаются в песке, у меня их никто не купит. Откупилась от полицейских курицей, яйцами и 25 марками. После этого еле дошла до места, так как была в состоянии стресса».

Можно только догадываться, что пережила отважная подпольщица за этот короткий промежуток времени общения с полицаями. При обнаружении мин Осипова, несомненно, была бы доставлена в гестапо и наверняка расстреляна.

В пятницу 16 сентября Мария Осипова, как было условлено, направилась на встречу с Мазаник, предварительно завернув мину в газету и положив ее в сетку, а сверху прикрыв рваными туфлями. Мазаник на встречу не явилась. Состояние Осиповой в этот момент было на грани срыва.

Оказывается, Мазаник не пришла на встречу ввиду отъезда Кубе в командировку.

Очередная встреча Осиповой и Мазаник произошла на квартире последней в воскресенье 19 сентября 1943 года. Мазаник сообщила, что жена гауляйтера во вторник поедет за покупками, и, возможно, в этот день может сложиться благоприятная ситуация для закладки мины.

В понедельник 20 сентября вечером произошла их контрольная встреча, на которой Осипова отдала Мазаник мину.

Во вторник 21 сентября в шесть часов утра Елена Мазаник, положив в сумку мину, направилась в последний раз на работу в дом гауляйтера Кубе. С сестрой они договорились о том, что если в доме гауляйтера внезапно появится гестапо, это будет означать, что операция потерпела крах, и Елене надо будет немедленно уходить.

Как вспоминала Мазаник, у них с сестрой имелся яд, который предполагалось принять в случае провала.

Содержимое сумки было покрыто красивым носовым платком. Помимо этого, Мазаник несла также

портфель с мочалкой и полотенцем, будто она собралась мыться в душе.

На входе в дом Кубе прислугу всегда обыскивали. В этот день, на счастье Елены Мазаник, дежурил солдат, с котором она была в хороших отношениях. Обыск прошел формально.

Придя к себе, Мазаник переоделась, а мину подвязала под платье ниже груди. Поверх платья надела фартук, но не завязала его сзади, чтобы он висел на ней свободно - так мина была совсем незаметна. Таким образом отважная женщина ходила с миной до 11 часов.

В 9 часов утра Кубе, его жена и дети проснулись. Кубе, встретив Мазаник на лестнице, поинтересовался причиной ее бледности. Она ответила, что не спала всю ночь из-за больного зуба, и попросила у него разрешения пойти к зубному врачу и на работу в тот день больше не приходить. Кубе отреагировал положительно и распорядился, чтобы ее отвели к немецкому зубному врачу.

Кубе со своим адъютантом Виленштейном уехали на службу. Жена гауляйтера с младшим сыном Вилли уехали в магазин за продуктами. Двое старших сыновей Кубе отправились в школу.

В доме оставались горничные и дежурный офицер СД, который с утра до поздней ночи дежурил у телефона. Его комната находилась как раз напротив спальни Кубе. Он редко покидал свой пост, особенно когда Кубе и его жена уходили из дому.

В спальне Мазаник быстро заложила мину между матрацем и пружинами, ближе к головной части кровати. Затем села на кровать - проверила, не чувствуется ли мина, нет, все было хорошо - на матраце лежала еще тонкая перина. И вот тут-то все чуть не сорвалось...

Только она успела встать с кровати, как в дверях спальни появился дежурный офицер. Он подозрительно посмотрел на нее и спросил, что она здесь делает одна, почему находится в комнате, уборка которой поручена другой горничной.

Офицер внимательно осмотрел спальню, заглянул в тумбочку, открыл гардероб, поднял на кровати по-

душку, одеяло и сказал Мазаник: «Можешь идти, русская свинья, чтоб твоего духу здесь больше не было!»

Марию Осипову, Елену Мазаник и ее сестру Валентину Шутскую вывез за город Николай Фурс - шофер кинотеатра, возглавляемого Николаем Похлебаевым. Затем они самостоятельно добрались до партизан.

Кубе вернулся домой в первом часу ночи, сказал, что плохо себя чувствует, и сразу лег в постель. В 00 часов 40 минут 22 сентября 1943 года в спальне генерального комиссара и гауляйтера Вильгельма Кубе взорвалась мина, в результате чего у него разорвало левую сторону груди и оторвало левую руку. Ранения были, безусловно, смертельные. Его труп в полуобгоревшем состоянии был вынесен из охваченной пожаром спальни поднятой по тревоге дежурной командой.

Сразу же после покушения была создана большая особая комиссия, которую возглавил штурмбаннфюрер СС Бондорф.

Руководствуясь материалами расследований, проведенных подобными особыми комиссиями по поводу взрывов мин в важных немецких учреждениях, было установлено, что в данном случае найденные фрагменты взрывного устройства являлись остатками замедлителя магнитной мины неопределенного срока действия английского производства.

Дознание ограничилось в первую очередь немедленной установкой круга лиц, которые в течение последнего дня перед покушением что-либо делали в доме гауляйтера. На месте происшествия были задержаны работавшие и занятые в домашнем хозяйстве 4 горничные. Проверка вначале не показывала какой-либо связи их с покушением.

Уже утром 22 сентября 1943 года комиссия установила, что Елена Мазаник была единственной служанкой, которая не жила в доме Кубе. Была вскрыта ее квартира в Минске по улице Театральной, 48, квартира 10, дома она отсутствовала. Оказалось, что и вещей там практически не было.

В квартире не было и ее сестры Валентины, проживающей по этому же адресу.

Комиссией было установлено, что при приеме на работу, по просьбе Кубе, Е. Мазаник почему-то не была проверена через гестапо. Также у следствия вызвал удивление тот факт, что Мазаник лечила зубы по особому распоряжению гауляйтера у немецкого врача, несмотря на то, что была белоруской.

При дальнейшей проверке круга знакомых обеих сестер следствие натолкнулось на «любовника» Мазаник по имени Степан, который был установлен в лице Стефана Тиллнера, руководителя почтового отделения в генеральном комиссариате. У него была изъята годная к репродукции фотография Мазаник.

Расследуя это дело, гитлеровцы довольно быстро вышли на Николая Дрозда, оказывающего определенные услуги подпольщикам и партизанам. В его деревянном сарае в штабеле дров было найдено два детонатора, которые, по показаниям Дрозда, принесла некая Мария, по прозвищу Черная Мария. Позже она была установлена как Мария Осипова.

Хозяин усадьбы Николай Дрозд, а также его жена Елена и их дочь Регина были арестованы незадолго до их подготовленного бегства.

Дрозд признался, что 18 сентября 1943 года на мосту в Минске его ждали, когда он возвращался из деревни Вячи со сбора ягод, Мария Осипова и Мария Дуброва (Грибовская), от которых он получил две мины. Эти мины он принес домой, а Осипова спрятала их в его саду.

Находившаяся под арестом Дуброва вынуждена была подтвердить, что эти данные соответствуют действительности и что она получила эти мины в лесу недалеко от деревни Вячи от неизвестного мужчины. Этот неизвестный мужчина имел отношение, по словам Дубровой, к партизанам.

В ходе дознания было установлено, что Осипова с апреля 1943 года, проживая у Дрозда, неоднократно предпринимала так называемые служебные поездки, а также вела усиленную антифашистскую пропаганду среди своих знакомых.

Следствием был установлен и связной Марии Осиповой Георгий Куликов, который собирал для нее разведданные о настроениях среди местного населения, в немецких частях, месторасположении отдельных подразделений вермахта и др.

При этом ему содействовал Владимир Сибко. Работая музыкантом в немецком доме, он заставлял знакомых официанток показывать ему письма от немецких солдат, выписывал из них номера полевых почт и другие важные подробности, а также всеми возможными методами пытался добыть сведения о германских войсках. Оба были арестованы.

Проводившийся розыск Мазаник, ее сестры и Марии Осиповой не завершился успехом. Следствию практически сразу стало известно, что Мазаник с сестрой после выполнения специального задания были отправлены с помощью Осиповой в Москву на самолете из ближайшей партизанской области. Это еще раз подтверждает то, что гитлеровские спецслужбы имели своих информаторов в партизанских отрядах.

Комиссия пришла к выводу, что Мария Осипова действовала по заданию Москвы, а именно НКВД, к которому имела отношение и непосредственная исполнительница Елена Мазаник.

Нацисты жестоко отомстили за смерть гауляйтера Кубе. Взятый в плен 7 мая 1945 года бригадефюрер СС Герф Эбергард, на момент убийства Кубе начальник полиции порядка в Белоруссии, показал: «Страшные злодеяния в Минске после убийства Кубе были совершены по приказу высшего начальника СС и полиции- Готтберга... В последующие дни полицией совместно с СД были проведены облавы. Схваченные на улицах и в домах ни в чем не повинные люди, в том числе женщины и дети, были расстреляны... В этих облавах было расстреляно две тысячи человек, и значительно большее число заключено в концлагерь».

Как уже отмечалось, за Кубе охотились и НКВД, и ГРУ, и ЦШПД. После получения данных о его ликвидации было еще не ясно, кто же конкретно осуществил акт возмездия. Некоторые поспешили

доложить в Центр, что именно их агентура ликвидировала гауляйтера. В частности, мой бывший подчиненный, начальник особого отдела партизанских отрядов Витебской области капитан госбезопасности Юрин, агенты которого также были задействованы в убийстве Кубе, поспешил отрапортовать своему руководству в Москву об этом. Он доложил в Центр, что убийство гауляйтера осуществлено его людьми. После этого он был вызван в Москву и арестован за очковтирательство. Ему дали 6 лет лагерей. И только благодаря моим ходатайствам Юрин отсидел всего 1,5 года.

Убийство Кубе воспринимается историками неоднозначно. В связи с уничтожением нацистами большого количества мирных жителей, не имеющих отношения к смерти гауляйтера, некоторые авторы придерживаются точки зрения отрицания террора в ходе боевых действий.

Я склоняюсь к тому, что Кубе был казнен (не убит, а именно казнен по приговору советского народа) правомерно. Свою точку аргументирую тем, что в рамках глобальной войны, когда стоял вопрос о выживании целых народов, ликвидация Кубе явилась закономерным ответом на его злодеяния. Помимо этого, после совершенного правосудия был объявлен траур в Берлине, а на фронтах и в тылу наблюдалась полная деморализация личного состава противника. Будем объективны, если бы этот палач остался в живых, то совершил бы еще больше злодеяний. И поверьте, я не одинок в своих суждениях по этому вопросу. Большинство ветеранов-партизан поддержат меня.

Об убийстве Кубе знают, наверное, все, кто прошел курс средней школы. Но партизаны ликвидировали также и отъявленных предателей Родины. Убийство Фабияна Акинчица было не исключением.

Германия с первых дней захвата власти фашистами готовила шпионские и диверсионные кадры для засылки в Советский Союз.

В 1934 году для этих целей гестапо завербовало некоего Фабияна Акинчица, 1895 года рождения, уроженца Пинской области, белоруса, который в

1920 году эмигрировал на территорию Польши и до 1938 года находился в Вильно (ныне Вильнюс). В Виленском университете он преподавал в качестве доцента белорусскую литературу. Семья его состояла из жены и двоих детей, проживала в небольшом личном поместье в Гродненском уезде Белостокской области.

С 1925 года Акинчиц являлся одной из видных фигур в белорусском национал-демократическом движении за границей. В Вильно вокруг него концентрировалась белорусская молодежь, главным образом студенты Виленского университета. В этот же период из нацдемов с ним совместно работали доктор Тумаш, ксендз Годлевский, ксендз Мицкевич, Адамович и др.

Деятельность нацдемов в Польше в те годы выражалась в организации собраний, издании и распространении различного рода нацдемовской литературы, выпуске отдельных статей и пр. В дни разгрома в Польше Белорусской крестьянско-рабочей громады в 1928-м году, будучи юристом этой массовой (стотысячной) противопольской революционно-демократической организации трудящихся Западной Белоруссии, Фабиян Акинчиц, путем предательства своих товарищей по партии, добился для себя снисходительного приговора польского суда и вскоре был совсем освобожден.

В 1930-1931 годах Акинчиц снова появляется на Виленском политическом горизонте, выступая с клеветническими и погромными статьями, направленными против Советской Белоруссии.

В 1934 году во время проезда из Парижа через Берлин в Польшу Акинчиц был задержан гестапо и доставлен к А. Розенбергу, который завербовал его в число агентов гестапо под кличкой Белорус. По заданию гестапо Акинчиц на территории Польши должен был создать под видом белорусских нацдемовских организаций несколько разведывательных резидентур, которые выполняли бы разведывательную работу на территории СССР и Польши и вели профашистскую пропаганду среди вовлеченных в эту деятельность лиц.

Кроме Акинчица, в качестве резидентов гестапо были завербованы: преподаватель Виленского университета, редактор «Минской газеты» Козловский (кличка Козловщик) и Николай Щорс из Столбцовского района Барановичской области, врач.

Основную разведывательную резидентуру Акинчиц создал в 1936 году в Вильно и руководил ею лично. Позднее созданные резидентуры в городах Столбцы, Барановичи и Новогрудок возглавил Щорс, а в Варшаве - Козловский. От этих резидентур были установлены связи с некоторыми нацдемами в Минске. Для распространения фашистской пропаганды в Польше Акинчиц использовал легальную печать. Так, лично им была написана брошюра «Наши задачи», изданная на польском и белорусском языках. В ней он сформулировал основные задачи фашистских нацдемов по созданию с помощью Германии «независимого белорусского государства», в границы которого включалась часть Смоленской и Ленинградской областей. Также лично им был отредактирован и выпущен «Белорусский календарь», собранный из статей профашистского содержания. Указанная литература распространялась в Польше и в некотором количестве была заброшена на территорию СССР.

В связи с раскрытием в Варшаве польской контрреволюционной резидентуры, возглавляемой Козловским, в мае 1939 года польская полиция имела распоряжение об аресте Козловского, Щорса и Акинчица. Но они опередили это мероприятие, выехав нелегально в Германию.

В ноябре 1939 года в Берлине был организован Белорусский комитет самопомощи (БКС), финансируемый германским правительством. Во главе БКС стал Акинчиц, его заместителем - Козловский. Было сформировано Руководящее бюро БКС, в которое вошли доктор Ермаченко, Кожур и др.

Одновременно в городах и крупных населенных пунктах, расположенных вблизи вновь установленной советско-германской границы против Белорусской ССР, были организованы отделения (филиалы) БКС: в Варшаве, возглавляемое Щорсом,

Бело-Подляске, Тирасполе, Сувалках и других пунктах.

БКС был создан якобы для оказания культурно-просветительной помощи белорусам, проживающим за границей. В действительности же все организации БКС были подчинены гестапо, которое и инструктировало все их мероприятия. Основное назначение БКС было в выполнении разведывательной деятельности и проведении фашистской агитации на территории СССР, в подборе и вербовке кадров разведчиков для гестапо из среды белорусов, проживавших за границей. Об этом достаточно полно сообщали заброшенные на нашу территорию в период 1939-1941 годов в большом количестве агенты и различного рода связники, направленные БКС из Варшавы, из Берлина, завербованные лично Акинчицем.

По заданию гестапо БКС уделял особое внимание установлению связей с белорусскими нацдемовцами, находившимися на нашей территории. Большинство связников имели задание посетить Минск, Барановичи, Столбцы, Новогрудок, Вильно, Вилейку и другие населенные пункты основных концентраций белорусских национал-демократических формирований. Многие из них были снабжены литературой, автором которой был Акинчиц. Особенно активизировалась деятельность БКС перед войной.

В апреле 1941 года на заседании руководящего бюро БКС был намечен состав будущего «белорусского правительства», которое должно было состоять из президента (это место оставалось вакантным), и кабинета министров. Так, Николай Щорс был намечен министром иностранных дел, Козловский - министром земледелия. На заседании этого же руководящего бюро было утверждено положение белорусской национал-социалистической партии (БНСП). Положение предусматривало БНСП как единственную руководящую партию при новом белорусском правительстве. Руководителем белорусской национал-социалистической партии был утвержден на руководящем бюро Фабиян Акинчиц.

Ненавидя фашистских оккупантов и их пособников - предателей вроде Акинчица и Козловского, белорусский народ, организовываясь в партизанские отряды, повел с ними решительную борьбу.

Немецко-фашистские захватчики получали одновременно удары от партизан и их агентов, которые, в силу различных причин или выполняя спецзадания, работали в немецких учреждениях и на предприятиях.

Ликвидацию Фабияна Акинчица осуществил подпольщик А. Л. Матусевич, 1902 года рождения, белорус, беспартийный, в прошлом литературный работник. После захвата Белоруссии немцами Матусевич остался в подполье, а затем поступил на работу в качестве технического редактора фашистской газеты «Минскер цейтунг» с диверсионными и разведывательными целями.

Оставаясь советским патриотом, Матусевич после неоднократных попыток в конце 1942 года через товарища Сосновского установил связь с подпольным райкомом партии Логойского района, а затем с командованием партизанской бригады Воронянского.

Выполняя ряд заданий подпольного райкома партии и командования бригады Воронянского, Матусевич одновременно осуществлял подготовку уничтожения предателей Козловского и Адамовича.

Первая попытка уничтожить Козловского и Адамовича из-за использования слабого яда успехом не увенчалась.

Выполняя задание, Матусевич совместно с Григорием Игнатовичем Страшко и Афанасием Ивановичем Прилепко 5 марта 1943 года в Минске застрелил предателя Акинчица.

В конце февраля 1943 года Матусевич, Страшко и Прилепко, получив соответствующий инструктаж о проведении этой операции, отправились в Минск.

Расправа с этим бандитом была проведена таким образом. Рано утром в 7 часов трое партизан подъехали на автомашине к зданию редакции на площади Свободы, расположенному рядом с полицией. Хотя шофер был надежным человеком, но Матусе-

вич все же решил оставить в машине партизана Прилепко, а сам со Страшко (первый с наганом, второй с пистолетом) пошли на 3-й этаж.

Перерезав телефон и разложив по столам партизанские летучки (листовки), в одной из комнат они обнаружили уборщицу, которую, угрожая оружием, заставили молчать и сидеть в запертой ими комнате.

Затем они постучали в квартиру Козловского, который жил на 3-м этаже рядом с редакцией. В квартире оказался и сам Акинчиц. Он еще был не одет и открыл дверь после двух-трех вопросов.

Матусевич прошел во вторую комнату, чтобы убедиться, нет ли там еще кого из опасных гостей. В квартире оказалось только двое. Продолжая начатый разговор о своем отъезде якобы в Барановичи, Матусевич вышел в переднюю и скомандовал: «Тишка, начинай». В этот момент Страшко выстрелил в Акинчица и побежал в другую комнату, где был Козловский.

Акинчиц же с воем бросился на правую руку Матусевича, но тот успел произвести 4 выстрела. С минуту Акинчиц метался, отбиваясь руками, потом бросился бежать и упал на пороге.

Услышав выстрелы, Козловский схватился за свой револьвер и, после того как пистолет Страшко отказал (из-за перекоса патрона), начал стрелять в партизан из своей комнаты.

Размышлять и действовать дальше было уже некогда, так как вся операция производилась на глазах у полиции и немцев (дом полиции за 10 метров по другой стороне, а на 2-м этаже дома, где проводилась операция, жили немцы, и во дворе стоял пост).

Выбежав на улицу, партизаны быстро сели в подготовленную грузовую 3-тонную немецкую машину и помчались за город.

Заканчивая эту тему, хочу сказать, что с одним из организаторов ликвидации Кубе Героем Советского Союза Надеждой Викторовной Троян я поддерживаю самые теплые отношения.

Генеральный штаб Красной Армии приступил к планированию наступательной операции по освобождению Беларуси в начале апреля 1944 г. 20 мая генерал А. Антонов представил Верховному Главнокомандующему план, предусматривавший одновременный прорыв обороны противника на шести участках, расчленение вражеских войск и разгром их по частям. Особое значение придавалось ликвидации наиболее мощных фланговых группировок в районах Витебска и Бобруйска, стремительному продвижению на Минск, а также окружению и уничтожению основных сил группы армии «Центр» восточнее Минска на глубине 200-300 км.

К операции «Багратион» были привлечены войска четырёх фронтов. 1-й Прибалтийский фронт (командующий генерал И. Баграмян) наступал из района северо-западнее Витебска, 3-й Белорусский фронт (командующий генерал И. Черняховский) - южнее Витебска на Борисов. На могилёвском направлении действовал 2-й Белорусский фронт (командующий генерал Г. Захаров). Войска 1-го Белорусского фронта (командующий генерал К. Рокоссовский) были нацелены на Бобруйск и Минск.

Для согласования действий фронтов Ставка Верховного Главнокомандующего выделила своих представителей. Так, наступление войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов координировал начальник Генерального штаба маршал А. Василевский, а 1-го и 2-го Белорусских фронтов - заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г. Жуков.

В операции «Багратион» немаловажная роль отводилась белорусским партизанам. К лету 1944 г. на белорусской земле действовали 143 тыс. партизан, входивших в состав 150 партизанских бригад и 49 отдельных отрядов. Белорусскому штабу партизанского движения Верховное Главнокомандование ставило конкретные задачи: в тылу врага нарушать коммуникации, уничтожать немецкие штабы, выводить из строя технику противника, в интересах наступающих фронтов вести разведку, захватывать и удерживать выгодные рубежи и плацдармы на реках до подхода армии, оказывать воинским частям поддержку при освобождении городов, железнодорожных узлов и станций, организовывать охрану населённых пунктов, срывать вывоз советских граждан в Германию, всячески мешать гитлеровцам уничтожать при отступлении промышленные предприятия и мосты.

Так, перед началом Белорусской операции партизанские бригады и отряды Полесской, южной части Минской, Пинской, Барановичской, Брестской и других областей, действовавшие в полосе наступления войск 1-го Белорусского фронта, должны были захватить и удержать до подхода советских войск переправы, организовать тщательную разведку противника и данные о нём передавать наступающим частям, встречать войска фронта, указывать им переправы и обеспечивать их проводниками, затруднять противнику перегруппировку войск, срывать перевозку грузов по железным дорогам.

С середины мая командования и штабы, все воины и партизаны, привлекавшиеся к освобождению Беларуси, развернули подготовку к наступлению. К началу операции в составе четырёх фронтов было сосредоточено 2400 тыс. человек, 5200 танков и самоходных орудий. Советские войска превосходили противника в людях в 2 раза, в танках и самоходных (штурмовых) орудиях - в 5,8, в орудиях и миномётах - в 3,8, в боевых самолётах - в 3,9 раза.

Широкие масштабы приобрело взаимодействие партизанских формирований с наступавшими советскими регулярными войсками. Наиболее тесным и эффективным оно было в период Белорусской операции. В ходе этого наступления партизаны оказали частям и соединениям значительную помощь. Партизанская бригада «Железняк», действовавшая под командованием А.В. Скляренко в восточной части Минской области, 27 июня вышла к реке Березина, захватила переправу и, отразив неоднократные попытки отступавших немецких частей прорваться через неё, удерживала плацдарм до подхода 35-й танковой бригады генерала А.А. Асланова. Танкисты во взаимодействии с партизанской бригадой наголову разбили противника, по наведённым партизанами двум мостам успешно переправили танки на противоположный берег реки и продолжили наступление, в котором «железняковцы» участвовали в качестве проводников.

Каждая партизанская бригада составляла план разведки сил противника, районов действия и конкретных военных объектов. Бригады и отряды были для армейской разведки и её групп надёжной базой. Армейские группы использовали для выполнения своих задач как силы партизанской разведки, так и её информацию о противнике. Многие соединения и бригады выделяли в распоряжение армейского командования свои разведподразделения, отдельных разведчиков и проводников.

В период тесного оперативно-тактического взаимодействия партизан с частями Красной Армии резко возросло количество захватов солдат и особенно офицеров вермахта, оперативных документов, образцов военной техники, личных документов гитлеровцев. С помощью "языков" добывали ценные сведения не только тактического, оперативного, но иногда и стратегического назначения. Почти во всех бригадах создавались комсомольско-молодёжные группы по захвату "языков" и документов противника.

Большую ценность для командования Красной Армии представляли разведданные партизан о вражеских коммуникациях. Разведывательная работа была организована так, что контроль за перевозками или продвижением колонн противника вёлся последовательно в полосе каждого партизанского соединения. Штабам фронтов неоднократно сообщалось о сосредоточении на железнодорожных станциях воинских эшелонов вермахта. Это помогало советской авиации с большой точностью наносить по ним бомбовые и штурмовые удары. Благодаря непрерывному наблюдению за перевозками противника по железнодорожным и шоссейным дорогам партизанские разведчики и подпольщики выявляли также места скопления его боевой техники и наводили нашу бомбардировочную авиацию на цели.

Крупнейшей операцией партизан стало проведение 3-го этапа «рельсовой войны», начатой за три дня до перехода в наступление советских войск. В ночь на 20 июня 1944 года партизаны Могилёвского соединения нанесли удар по важной рокадной линии Витебск-Орша-Могилёв, с боями захватили её, разрушили 40 километров железнодорожного полотна, взорвали 5000 рельсов и 2 железнодорожных моста. Разрушения были настолько значительными, что гитлеровцы так и не смогли восстановить линию до прихода наших войск. Оставшиеся на перегонах 10 эшелонов стали трофеями Красной Армии.

Партизанские бригады и отряды Могилёвской и Минской областей держали под контролем многие участки шоссейных дорог Могилёв-Минск, Могилев-Бобруйск, Орша-Минск, густую сеть улучшенных дорог в междуречье Днепра и Друти, Друти и Березины, в треугольнике Борисов-Осиповичи-Минск. В этих районах они стойко удерживали зоны, через которые пытались пробиться гитлеровские войска.

Партизаны Могилевского соединения только в период изгнания гитлеровцев с территории области уничтожили более 2000 и взяли в плен до 4000 фашистских солдат и офицеров, захватив много трофеев.

Участие партизан области в Белорусской наступательной операции было фактом большого оперативно-стратегического значения. Огромный боевой опыт, накопленный за три года борьбы в тылу врага, был в полной мере применён для оказания помощи Красной Армии. Командование 1-го Белорусского фронта в одном из своих документов отмечало: «Военный совет фронта выражает свою признательность бесстрашным бойцам-мстителям, белорусским партизанам, победоносно закончившим свой тяжёлый путь борьбы с фашистскими захватчиками».

Никогда прежде всенародная борьба не приобретала такого мощного размаха, как во время Белорусской наступательной операции и никогда ещё удары партизанских формирований не наносились по врагу с такой силой, как в те дни.

В результате разгрома крупных сил противника под Витебском, Могилёвом, Бобруйском и Минском ближайшая цель операции «Багратион» была достигнута, причём на несколько дней ранее намеченного срока. За 12 дней - с 23 июня по 4 июля - советские войска продвинулись почти на 250 км. Были полностью освобождены Витебская, Могилёвская, Полоцкая, Минская и Бобруйская области.

В операции «Багратион» приняла участие вся Беларусь. При форсировании Западной Двины учебным батальоном 167-й гвардейской стрелковой дивизии крестьяне д. Буй Бешенковичского района не только указали наиболее удобные для переправы места, но и перевезли солдат на лодках и плотах. И такие примеры бессчётны. 80-летний крестьянин д. Новая Дуброва Октябрьского района В. Коленкевич взялся провести советские роты к реке через лес и болото. Появление солдат у берегов реки стало столь неожиданным для немцев, что они, не успев взорвать мост, были вынуждены бежать. Не единожды через чащи и болота в тыл оккупантов проводил разведчиков и солдат Красной Армии житель д. Бечи Житковичского района А. Ермоленко. За отвагу в бою, за находчивость и оказанную помощь он был награждён орденом Красной Звезды.

Потери четырёх советских фронтов за всю операцию «Багратион» убитыми, ранеными, пропавшими без вести достигли 765 815 человек (48% общей численности к 23 июня 1944 г.). Из общего числа потерь убитые составили 178 507 человек. С 23 июня и до конца июля, то есть за время боёв по освобождению Беларуси, советские войска потеряли 440 879 человек (29,8 % личного состава), в том числе убитыми - 97 232 человека (6,6 %). За годы войны, включая операцию «Багратион», непосредственно в боях с гитлеровскими захватчиками смертью храбрых пали почти 26 тыс. белорусских партизан, из них 11 797 пропали без вести. Родина 36 раз салютовала в ознаменование боевых успехов армий и партизанских соединений четырёх фронтов. 662 воинским частям и соединениям, наиболее отличившимся при освобождении Беларуси, присвоены почётные наименования белорусских городов и рек.

За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками в июне - августе 1944 г., более 500 тыс. воинов армии и партизан награждены орденами и медалями, свыше 1500 стали Героями Советского Союза. Всего же начиная с 1941 г. подвиги 140 тыс. белорусских партизан отмечены орденами и медалями, наиболее отличившимся присвоено звание Героя Советского Союза. Знаменитая Белорусская операция 1944 г. по своему размаху и военно-политическим результатам одна из самых мощных во Второй мировой войне. Были освобождены Белорусская ССР, часть Литовской и Латвийской ССР. Красная Армия вступила на территорию Польши и продвинулась к границам Восточной Пруссии.

Исключительно важную роль в освобождении Беларуси сыграли партизанские формирования. Решая задачи в тесном взаимодействии с войсками Красной Армии, они уничтожили свыше 15 тыс. и взяли в плен более 17 тыс. солдат и офицеров противника. Родина высоко оценила подвиг партизан и подпольщиков. Многие из них награждены орденами и медалями, а 27 особо отличившихся стали Героями Советского Союза. 15 августа руководители партизанского движения Беларуси - П. К. Пономаренко, П.З. Калинин, В.Е. Лобанок и В.Е. Чернышев были удостоены полководческого ордена Суворова I степени, В.Т. Меркуль, Д.В. Тябут, А.А. Прохоров - орденов Кутузова I степени. Сотни партизан были отмечены орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны, Суворова и Кутузова II степени, Красной Звезды.

Но победа досталась дорогой ценой. Потери были чрезмерными, справедливость требует это признать. В ходе наступления войска четырёх фронтов потеряли 765 815 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, что составляет 48,8% их общей численности к началу операции. Безвозвратные потери составили 178 507 человек. С 23 июня по 29 августа фронты потеряли 2957 танков и САУ, 2447 орудий и миномётов, 822 боевых самолета и 183,5 тыс. единиц стрелкового оружия. Особенно большой урон в личном составе и военной технике понесли войска в первые дни операции - при прорыве обороны и форсировании рек Западная Двина и Днепр, а также на заключительном этапе наступления - при форсировании рек Висла, Неман, Нарев, при отражении контрударов врага в Прибалтике, в районах Мангушева и Пулавы. С 23 июня и до конца июля, когда шла борьба за освобождение Беларуси, советские войска потеряли 440 879 человек, в том числе убитыми 97 232 человека.

Такие потери в личном составе объяснялись упорным сопротивлением противника, мощью его обороны, трудностями форсирования многих рек, неэффективной артиллерийской и авиационной подготовкой, неудовлетворительными действиями 5-й гвардейской танковой армии, плохим взаимодействием войск с авиацией и партизанами. Они были обусловлены также недостатками в боевой подготовке воинов, призванных в действующую армию в ходе самой операции. Так, бывшие партизаны, подпольщики, а это была в основном молодёжь призывного возраста, после освобождения территории республики сразу же вливались в части и соединения Красной Армии; нередко поспешно, с ходу, без должной военной подготовки их бросали в бой. Проявляя смелость и отвагу, они тем не менее не владели тактическим мастерством, поэтому среди них и были неоправданно большие потери, в чём повинно и командование.

К концу 1942 г. героическая борьба советских людей в тылу врага приобрела массовый характер и стала поистине всенародной. Сотни тысяч патриотов сражались с захватчиками в составе партизанских формирований, подпольных организаций и групп, активно участвовали в срыве экономических, политических и военных мероприятий оккупантов. Коммуникации, особенно железные дороги, стали основным объектом боевой деятельности партизан, которая по своему размаху приобрела стратегическое значение.

Впервые в истории войн партизаны провели по единому замыслу ряд крупных операций по выводу из строя вражеских железнодорожных коммуникаций на большой территории, которые были тесно связаны по времени и объектам с действиями Красной Армии и снизили пропускную способность железных дорог на 35 - 40% Дробов М.А. Малая война (партизанство и диверсии). - М., изд-во «Просвещение», 1996 г., стр. 133.

Зимой 1942 - 1943 гг., когда Красная Армия громила гитлеровские войска на Волге, Кавказе, Среднем и Верхнем Дону, они обрушили свои удары на железные дороги, по которым враг подбрасывал к фронту резервы. В феврале 1943 г. на участках Брянск - Карачев, Брянск - Гомель ими было подорвано несколько железнодорожных мостов, в том числе мост через Десну, по которому ежедневно проходило к фронту от 25 до 40 эшелонов и столько же поездов обратно - с разбитыми воинскими частями, техникой и награбленным имуществом.

Сильные удары по коммуникациям противника были нанесены в ходе летне-осенней кампании. Это затрудняло врагу перегруппировки, подвоз резервов и боевой техники, что явилось огромной помощью Красной Армии.

Грандиозной по своим масштабам, по количеству участвовавших сил и достигнутым результатам была партизанская операция, вошедшая в историю под названием "Рельсовая война". Она планировалась Центральным штабом партизанского движения, готовилась долго и всесторонне и была призвана оказать содействие наступлению Красной Армии на Курской дуге. Главная цель операции заключалась в том, чтобы одновременным массовым подрывом рельсов парализовать перевозки гитлеровцев по железным дорогам. К этой операции привлекались партизаны Ленинградской, Калининской, Смоленской, Орловской областей, Белоруссии и частично Украины.

Операция "Рельсовая война" началась в ночь на 3 августа 1943 г. Для переброски в тыл противника взрывчатых веществ и других средств действовали 2 авиатранспортные дивизии, 12 отдельных авиаполков, и несколько полков авиации дальнего действия. Активно велась разведка.

В первую же ночь было подорвано 42 тыс. рельсов. Массовые подрывы продолжались в течение всего августа и первой половины сентября. В результате операции было подорвано около 215 тысяч рельсов и много воинских эшелонов противника (см. Приложение 2, Фотографии 6 и 7), на некоторых участках движение вражеских поездов было парализовано на 3-15 суток. Балашов А.И., Рудаков Г.П. История Великой Отечественной Войны. - СПб, изд-во «Питер», 2006 г., с.407.

19 сентября началась новая операция, получившая условное название "Концерт". Эта операция была тесно связана с наступлением советских войск на Украине. В операцию включились партизаны Карелии, Эстонии, Латвии, Литвы и Крыма. Последовали еще более сильные удары. Так, если в операции "Рельсовая война" приняли участие 170 партизанских бригад, отрядов и групп, насчитывавших около 100 тысяч человек, то в операции "Концерт" - уже 193 бригады и отряда численностью более 120 тысяч человек. Балашов А.И., Рудаков Г.П. История Великой Отечественной Войны.- СПб, изд-во «Питер», 2006 г., с.408

Удары по железным дорогам сочетались с нападением на отдельные гарнизоны и подразделения врага, с засадами на шоссейных и грунтовых дорогах, а также с нарушением речных перевозок гитлеровцев. В течение 1943 г. было подорвано около 11 тысяч вражеских поездов, выведено из строя и повреждено 6 тысячи паровозов, около 40 тысяч вагонов и платформ, уничтожено свыше 22 тысяч автомашин, разрушено более 900 железнодорожных мостов. Дробов М.А. Малая война (партизанство и диверсии). - М., изд-во «Просвещение», 1996 г., стр. 153

Мощные удары партизан по всей линии советско-германского фронта потрясли врага. Советские патриоты не только причинили противнику большой урон, дезорганизовали и парализовали железнодорожное движение, но и деморализовали оккупационный аппарат.

Главное значение боевых действий партизан на путях сообщения состояло в том, что гитлеровцы вынуждены были отвлекать на охрану коммуникаций крупные силы. В районах активных действий партизан гитлеровцы вынуждены были каждый 100-километровый участок железнодорожного пути обеспечивать силами до двух полков. Если учесть, что весной 1943 г. на оккупированной советской территории противник эксплуатировал 3 тысячи км железных дорог, то станет вполне очевидным, какие колоссальные трудности создавали ему партизаны.

В течение сентября - ноября 1943 года проводилась специальная операция "Пустыня" по разрушению системы водоснабжения на железнодорожных коммуникациях. В результате было выведено из строя 43 водокачки. Но из-за недостатка минно-взрывных средств не удалось полностью парализовать работу железнодорожных коммуникаций противника.

Яркий пример взаимодействия армии и партизан - Белорусская операция 1944 г. (см. Приложение 2, Карта 2). Целью операции был разгром группы армий "Центр" и освобождение Белоруссии. В операции участвовало 49 отрядов общей численностью свыше 143 тысячи человек. Борьбой с ними было сковано большинство резервов фашистской группы армий "Центр"

В ночь на 20 июня партизаны провели массовое нападение на все важнейшие коммуникации. В результате полностью прекратилось движение на некоторых участках железнодорожного полотна. Многие из них враг так и не смог восстановить. В ходе наступления партизаны продолжали наносить удары по коммуникациям и только за 26-28 июня подорвали 147 эшелонов.

ПОДГОТОВКА ОПЕРАЦИИ

Два года народы Советского Союза ведут Великую Отечественную войну против немецких захватчиков, вероломно вторгшихся на территорию нашей страны. В тылу немецко-фашистских полчищ, временно захвативших Белоруссию, с невиданным ожесточением и упорством разгорелась партизанская борьба белорусского народа по сокрушению гитлеровской военной машины, истреблению преступной армии интервентов всеми доступными народу способами. Особенно серьезные удары партизаны и партизанки наносят на коммуникациях немецкой армии, производят крушения военных эшелонов с войсками, техникой, боеприпасами, горючим и оружием, военным имуществом, подрывают железнодорожные мосты, взрывают или сжигают станционные сооружения, взрывают и сжигают, расстреливают паровозы, вагоны, цистерны на станциях и разъездах, разбирают рельсы на железных дорогах. Партизаны и партизанки своими боевыми действиями разрушают тыл противника, изматывают врага, наносят ему огромный урон в живой силе и технике. Многие сотни воинских эшелонов не доходят до фронта, летят под откос от рук партизан-мстителей.

Железные дороги, проходящие через Белоруссию, на всем их протяжении находятся под непрерывным воздействием партизанских отрядов и диверсионных групп, что имеет громадное значение в срыве оперативных и стратегических замыслов противника. Вместе с этим ЦК КП(б) Белоруссии считает, что боевая работа белорусских партизан по разрушению путей подвоза противника может и должна быть усилена, к этому имеются все предпосылки и возможности. Важнейшими из этих условий являются: повсеместное быстрое развитие самого партизанского движения, принимающего характер всенародного движения против оккупантов, наличие широкой сети связи, аэродромов и посадочных площадок для самолетов, управляемость всеми партизанскими отрядами и бригадами в оккупированных областях и районах Белоруссии, наличие работающих на месте областных и районных подпольных комитетов КП(б) Белоруссии.

Все эти благоприятные условия и громадная сила самого движения делают возможным в настоящий момент поставить перед партизанским движением в Белоруссии задачу нанесения массированных ударов по железнодорожным коммуникациям противника в целях коренной дезорганизации всей железнодорожной сети, проходящей по территории Белоруссии.

Эта задача может быть успешно решена белорусскими партизанами не только организацией крушения воинских поездов, взрывов мостов, железнодорожных станций, выводом из строя паровозов, вагонов, но и другими путями. Внесенные по этому вопросу в ЦК КП(б) Белоруссии предложения, основанные на изучении двухлетнего опыта партизанской войны в тылу противника, показывают, что коренная дезорганизация железнодорожных коммуникаций врага может быть достигнута массовыми разрушениями рельсов железнодорожных путей.

Методом «рельсовой войны» разрушения коммуникаций можно довести до степени катастрофической для немецко-фашистских войск. При массовом применении этого способа борьбы противник принужден будет проводить огромные работы трудоемкого характера по замене взорванных рельсов для восстановления путей. Потребуется доставлять колоссальное количество стали, проката, что для него будет почти неразрешимой задачей.

ЦК КП(б) Белоруссии

постановляет:

1. Одобрить представленный на рассмотрение ЦК разработанный по инициативе секретаря ЦК КП(б) Белоруссии т. Пономаренко план развертывания партизанской «рельсовой войны» в тылу немецких оккупантов как наиболее эффективный способ массового разрушения железнодорожных коммуникаций врага.

2. ЦК КП(б) Белоруссии призывает всех партизан и партизанок, командиров и комиссаров отрядов и бригад, руководителей диверсионных групп усилить непрерывные боевые действия по разрушению железнодорожных коммуникаций врага, использовать благоприятные возможности летнего периода для нанесения сильнейших массовых ударов по гитлеровской военной машине в наиболее уязвимых для нее местах. Коренная дезорганизация железнодорожных коммуникаций врага составит историческую заслугу белорусских партизан и партизанок в Великой Отечественной войне советского народа против немецко-фашистских захватчиков.

Секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. Пономаренко

Постановление бюро ЦК КП(б) Белоруссии «О разрушении железнодорожных коммуникаций противника методом «рельсовой войны» от 24 июня 1943 г. // Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Ч. 1. №1482

“РЕЛЬСОВАЯ ВОЙНА”: УСПЕХ СОВЕТСКОГО КОМАНДОВАНИЯ?

Герой Советского Союза командир партизанского соединения полковник Роман Наумович Мачульский в воспоминаниях указывает, что «…Бригады «Штурмовая», «Народные мстители», «Железняк», отряды Бегомльско-Борисовской зоны и бригады им М. В. Фрунзе Вилейской области за период с 15 августа по 1 ноября 1943 г. перебили на участке Молодечно- Минск - свыше 2,5 тысяч рельсов. За это время бригады «Смерть фашизму», «Дяди Коли», «За Советскую Белоруссию», им. Н. А. Щорса, им. газеты «Правда», действовавшие на участке Минск-Борисов-Орша, перебили свыше 8 тысяч рельсов. Партизаны бригады им. В. П. Чкалова Барановичской области за 15 дней пустили под откос 21 вражеский эшелон, уничтожили более 1300 гитлеровцев, перебили 272 рельса, взорвали и сожгли 8 автомашин и 10 мостов.

10 - 30 ноября войска Белорусского фронта провели Гомельско-Речицкую операцию. В ходе этой операции партизаны парализовали движение на железных дорогах Минск - Гомель, Брест - Лунинец - Гомель, Орша - Жлобин и ударами на шоссейных дорогах в этих районах сорвали перегруппировку и боевое обеспечение войск противника, помешали переброске их к местам прорыва и тем самым содействовали успеху наступавших войск Красной Армии.

«РЕЛЬСОВАЯ ВОЙНА» В БЕЛОРУССИИ 1943 ГОД

Свидетельством эффективности ударов партизан является то, что когда противник предпринял попытку приостановить наступление Красной Армии на Могилевском направлении и 12 декабря 1943 года из района Быхова направил в район Паричей 292-ю пехотную дивизию, то она прибыла к месту назначения только 30 декабря в связи с чем, не смогла сыграть предназначавшейся ей роли в предпринятом контрударе.

Эффективность действий партизан в юго-восточных районах Белоруссии подтверждает также генерал Курт фон Типпельскирх, в то время командир 12-го армейского корпуса группы армий «Центр»: «2-я немецкая армия - писал он - начиная с 27 сентября, безуспешно пыталась подтянуть достаточное количество сил с целью ударом в южном направлении, восстановить связь с группой армий «Юг» между Припятью и Днепром. Не густая и поэтому до предела перегруженная железнодорожная сеть, пропускная способность которой, и без того незначительная в районе припятских болот, еще больше снижалась в результате ожесточенной деятельности партизан, вряд ли могла обеспечить подвоз всего необходимого для этой армии. Переброска выделенных сил осуществлялась черепашьими темпами, что все время напрягало нервы командования и вынуждало его все время переносить сроки намеченного наступления, хотя проведение последнего с каждым днем становилось все затруднительным».

Согласно данных немецкой дирекции путей сообщения «Минск» в результате действий партизан движение на железнодорожных путях в сентябре 1943 года прерывалось в более чем на 265 суток, а на двухпутных участках в течение 112 суток осуществлялось по одной колее.

В результате первых двух этапов «Рельсовой войны» оперативные перевозки противника в период напряженных боев на фронте через территорию Беларуси сократились на 40%, что содействовало успеху наступательных операций Красной Армии и помешали организации планомерного отхода немецких войск и вывозу награбленного в Германию.

Операции «Рельсовая война» и «Концерт отличались рядом характерных особенностей. Если до лета 1943 года, боевые действия партизан на железных дорогах сводились в основном к деятельности отдельных диверсионных групп, то теперь к их проведению привлекался почти весь личный состав отрядов и соединений и даже члены резервных групп.

Обе блестяще проведенные операции вошли в летопись Великой Отечественной войны как крупные, массированные удары партизан по железнодорожным коммуникациям осуществленные в сроки, согласованные со Ставкой Верховного Главнокомандования и имели важное оперативно-стратегическое значение. По своим масштабам и значению эти операции были новым явлением в истории войн и партизанского движения. Никогда и нигде еще не было такого тесного взаимодействия партизанского движения с армией. Никогда еще борьба народных мстителей в тылу врага не играла такой роли в достижении успехов на фронтах Великой Отечественной войны.

А.С. Русак, А.В. Галинская, Н.Д. Шевченко. “Рельсовая война” в Белоруссии, 1943 год

“РЕЛЬСОВАЯ ВОЙНА”: ТАКТИЧЕСКИЙ ПРОСЧЕТ?

В приказе 0042 от 14 июля 1943 г. ЦШПД предписывал: «перебивание рельсов производить на основных магистралях, запасных, подъездных, вспомогательных, деповских путях, уничтожать запасные рельсы...»

ЦШПД полагал ошибочно, что противник испытывает недостаток рельсов. Подрыв рельсов поэтому казался весьма заманчивым, простым и доступным способом борьбы. Но у противника был излишек рельсов, немцы сваривали их по ночам и заменяли днем, а потом придумали 80-сантиметровый схемный мостик и стали по нему пропускать поезда: ведь при взрыве 200-граммовой шашки выбивалось всего 25-40 см рельса.

В 1943 г. прошли две операции «рельсовой войны». Первая началась в ночь на 22 июля брянскими партизанами, а всеобщая многодневная началась в ночь на 3 августа и продолжалась до 16 сентября. Вторая операция, названная «концертом», началась 16 сентября и продолжалась до 1 декабря. Планируемый «зимний концерт» не состоялся из-за недостатка у партизан взрывчатки.

Желаемых результатов все это не дало. Движение на железных дорогах было перекрыто полностью только в тылу группы армий «Центр», да и то всего на трое суток, с 3 по 6 августа. Более того - переключение основных усилий партизан на подрыв рельсов при недостатке взрывчатки привело к сокращению крушений поездов, и в конечном счете способствовало увеличению пропускной способности дорог, но в то же время затруднило восстановление железных дорог нашими военными железнодорожниками в ходе наступления.

Вот цифры. В первое операции участвовало около 100 тыс. партизан. Подорвано 214 705 рельсов, в том числе не менее 185 тыс. на дорогах Минской железнодорожной дирекции противника. Вторая операция: участвовало 120 тысяч, подорвано 146 149 рельсов, в том числе 89 тыс. в пределах Минской дирекции. Всего в Минской дирекции перебито 250 тыс. рельсов, или 60 процентов от всех подорванных в 1943 году рельсов.

Из этих 250 тысяч, 25 тысяч были подорваны на ненужных, не используемых участках. Это снизило темпы восстановления магистралей при наступлении Красной Армии.

Удельный вес сумм перерывов движения от подрыва рельсов на перегонах между промежуточными станциями достигал 24 процентов от суммы всех перерывов движения от всех действий партизан. Но на участках между узловыми станциями таких перерывов было только 10,1 процента, а на направлениях - менее 3 процентов, тогда как крушения дали около 60 процентов перерывов. На оккупированной территории на 1 января 1943 г. было 11 млн. рельсов, и подрывание 350 тыс. рельсов составляло всего 3 процента: вполне терпимо, тем более, что подрывы порой шли там, где сами оккупанты при отступлении подрывать рельсы не могли.

Количество доставленных составов вермахта не только не уменьшалось с увеличением числа подорванных рельсов, но наоборот, даже увеличивалось, так как чем больше рвали рельсов, тем меньше они производили крушений поездов. На подрыв рельсов в августе и первой половине сентября партизаны израсходовали около 50 тонн взрывчатых веществ. Этого было достаточно для того, чтобы пустить под откос по меньшей мере 1500 поездов. Это поняли самые умные из партизанских командиров, и с сентября они начали сокращать подрывы рельсов, одновременно увеличивая число крушений.

Что требовалось взамен?

Борьба с вражеской армией для партизан может вестись только организацией крушений, подрывом автомашин и бронетехники минами и, при благоприятных условиях, нападениями из засад. Бои партизан с частями вермахта в его тылу были сопряжены для партизан с большими потерями, чем на фронте. Два украинских и шесть ленинградских партизанских полков, вступив в прямое боевое соприкосновение с оккупантами, несмотря на героизм, были разгромлены.

Эксплуатируемая железнодорожная сеть противника на 1 января 1943 г. составляла 22 тыс. км. Партизаны почти без потерь совершали диверсии на участках, где на 100 км приходилось не менее двух тысяч вражеских солдат. Так охранялись только наиболее важные участки дорог. Если бы партизаны совершали диверсии на всем протяжении, и противник довел плотность охраны до полка на каждые 100 км, то общая численность охраны железных дорог на оккупированных территориях превысила бы 400 тыс. человек - но и она не спасала бы железную дорогу от партизан-диверсантов.

Как было известно из показаний немцев и из разведданных, наиболее критическое положение у противника было с паровозами. При отходе Красной Армии паровозы были эвакуированы или выведены из строя. Гитлеровское командование было вынуждено собирать локомотивы на дорогах всей Европы, не гнушаясь самыми отсталыми, и гнать их на Восток. Появился так называемый эрзац-паровоз М-50, который стали выпускать паровозостроительные заводы Германии для восточных железных дорог. Паровозный парк катастрофически уменьшался от ударов партизан, авиации, сил Сопротивления на Западе, а также от износа.

Наибольший перерыв в движении составов достигался не ошибочной «рельсовой войной», а разрушением мостов и крушениями составов. Так как мосты сильно охранялись, зимой можно было парализовать движение одновременным выводом из строя водоснабжения в какой-то зоне. Разрушение линии связи - такое эффектное - затрудняло работу транспорта, но не приостанавливало ее на долгий срок.