Дом Н.М.Пржевальского в имении Слобода

Родовые корни Николая Михайловича уходили к дальнему предку, воину Великого княжества Литовского Корнилы Перевального, который отличился в сражениях Ливонской войны. У Николая Михайловича было два брата: – Владимир – известный в те времена Московский адвокат и Евгений – ученый, математик. Отец Пржевальского умер в 1846 году, и мальчика воспитывал дядя, прививший ему страсть к охоте и путешествиям.
В зрелом возрасте Н. М. Пржевальский был абсолютно равнодушен к чинам, званиям и наградам и столь же неравнодушен к живой исследовательской работе. Страстью путешественника была охота, а сам он был блестящим стрелком. Начальное образование Н.М.Пржевальский получил в Смоленской гимназии и в 1855 году определился в Москве в звании унтер-офицера в Рязанский пехотный полк. Поскольку с малых лет он был расположен к наукам и образованию, то без особых трудов, поступил в школу Генерального штаба, где держался обособленно, хотя привлекал всеобщее внимание высоким ростом, импозантной внешностью, независимостью суждений. В 1860 году сделал доклад «О сущности жизни на земле» (опубликован в 1967 году), проявив себя приверженцем эволюционной теории. Блестяще окончив Академию, преподавал географию и историю в Варшавском юнкерском училище, воспитывая гуманизм и любовь к истине: «... я знаю один народ - человечество, один закон – справедливость». Досуг свой заполнял охотой и карточными играми (благодаря прекрасной памяти часто выигрывал). Вскоре получив офицерский чин, был переведен в 28-й пехотный Полоцкий полк. Но не только военная наука прельщала молодого курсанта. В это время появились его первые сочинения: «Воспоминания охотника» и «Военно-статистическое обозрение Приамурского края», за которые в 1864 году он был избран действительным членом Русского географического общества. По окончании Академии отправился добровольцем в Польшу для участия в подавлении Польского восстания.
Занимая впоследствии должность преподавателя истории и географии в Варшавском юнкерском училище, Пржевальский изучал эпопею африканских путешествий и открытий, знакомился с зоологией и ботаникой, составил учебник географии, вскоре изданный в Пекине.
В эти годы у Пржевальского выработался свой стиль сбора интересующих его знаний и сведений – он ежедневно в любых условиях вёл личный дневник, записи которого легли в основу его книг. Н. М. Пржевальский обладал ярким писательским даром, который он выработал упорным и систематическим трудом. Именно эти записи позволили ему создать прекрасную книгу о своих четырех далеких путешествиях. В 1867 году Пржевальский обращается в Русское Географическое общество с просьбой помочь в организации экспедиции в Центральную Азию, но, не имея имени в научных кругах он, не получил понимания и поддержки Совета общества, отклонившего его просьбу. По совету П.П. Семёнова – Тян-Шанского он решает отправиться в Уссурийский край, в надежде заслужить по возвращении долгожданную возможность собрать экспедицию в Среднюю Азию. Итогом двухлетней поездки стали сочинения «Об инородческом населении в южной части Приамурской области» и «Путешествие в Уссурийском крае», а также около 300 видов растений, птиц, причем многие из них на Уссури были обнаружены впервые. За проделанную работу Русское Географическое общество наградило Пржевальского серебряной медалью, но главной наградой для прирождённого исследователя явились одобрение и помощь Географического общества в организации его следующего путешествия – уже в Среднюю Азию. Путешествия Николая Пржевальского начались с официальной командировки в Восточную Сибирь 29 ноября 1870 года. За четыре года он там провел топографическую съемку местности реки Уссури, сделал метеорологические наблюдения, составил полное описание Уссурийского края, внес существенные поправки в географическую карту и главное, приобрел ценный экспедиционный опыт. Пришло время, и Пржевальский получил командировку в Уссурийский край. По реке Уссури он дошёл до станции Буссе, потом на озеро Ханка, где служащее станции во время перелета птиц всячески помогали ему и дававшие ему материал для орнитологических наблюдений. Зимой он исследовал Южно-Уссурийский край, пройдя за три месяца около 1100 км. Весной 1868 года он снова отправился на озеро Ханка, потом усмирял в Маньчжурии китайских разбойников, за что был, назначен старшим адъютантом штаба войск Приамурской области. Результатами его первой поездки были сочинения «Об инородческом населении в южной части Приамурской области» и «Путешествие в Уссурийский край».
1870 – 1873 – В этот период Пржевальский предпринял первое (из трех азиатских) путешествие в Центральную Азию Участники экспедиции прошли в общей сложности более 11000 км. через Москву, Иркутск, Кяхту, Пекин и на север к озеру Далай-Нур. Из Пекина он двинулся к озеру Далай-Норе, потом, отдохнув в Калгане, исследовал хребты Сума-Ходи и Инь-Шань, а открытый им в этих краях хребет Загадочный впоследствии назван хребтом Пржевальского. Исследование хребта Инь-Шань окончательно разрушило прежнюю гипотезу Гумбольдта о связи этого хребта с горной системой Тянь-Шаня, по поводу чего было немало споров между учеными – Пржевальский решил этот вопрос в свою пользу. Из Пекина он двинулся к северному берегу озера Далай-Нор, потом, отдохнув в Калгане, исследовал хребты Сума-Ходи и Инь-Шань, поднимаясь для топографических наблюдений на высшие точки хребтов, а также течение Жёлтой реки (Хуанхэ), показав, что она не имеет разветвления, как думали прежде на основании китайских источников пройдя через пустыню Ала-Шань и такие же пустынные Алашанские горы, он вернулся в Калган, проделав за 10 месяцев путь порядка 3700 километров. В 1872 году он двинулся к озеру Куку-Нор, намереваясь проникнуть на Тибетское нагорье, затем через пустыню Цайдам он вышел к верховью Голубой реки (Янцзы). После неудачной попытки пройти Тибет, в 1873 году, через центральную часть Гоби Пржевальский возвращается в Кяхту через Ургу.
Результатом путешествия стало сочинение «Монголия и страна тангутов». В течение трёх лет отряд Пржевальского прошёл около 11700 км.

Началось первое путешествие Николая Пржевальского по Центральной Азии.

Один из ледников южного склона хребта Гумбольдта

Эта экспедиция оказалась удивительно богатой на открытия. Её участниками была исследована река Хуан-Хе, северная часть Тибета, открыты два хребта. Пользуясь правом первого исследователя Пржевальский назвал, снежный хребет, протянувшийся по главной оси Нань-шаня - хребтом Гумбольдта, а другой, ему перпендикулярный - хребтом Риттера, в честь двух великих ученых, столь много работавших для географии Центральной Азии. Отдельные вершины хребта Гумбольдта поднимаются на абсолютную высоту близкую к 6000м. Хребет этот тянется к западу от верхней Хуан-хэ и, состоя из нескольких параллельных цепей, образует горную альпийскую страну, наиболее расширенную к северу и северо-западу от озера Куку-нора.

Дикая лошадь Пржевальского. Им было дано описание нового вида лошади, ранее неизвестного науке и позднее названной в его честь (Equus przewalskii).

Высокогорное плато Нань-Шаня

Тибетское правительство не хотело пустить Пржевальского в Лхасу, и местное население было так возбуждено, что Пржевальский, перейдя через перевал Танг-Ла и находясь всего в 250 верстах от Лхасы, был вынужден вернуться в Ургу. Возвратившись в Россию в 1881 году, Пржевальский дал описание своего третьего путешествия.
С 1883 по 1886 год была проведена очередная экспедиция, известная под названием «Второе тибетское путешествие». Из Кяхты отряд из 23 человек двинулся через Ургу старым путем на Тибетское плоскогорье, исследовал истоки Жёлтой реки и водораздел между Жёлтой и Голубой, а оттуда прошёл через Цайдам к Лоб-Нору и в город Каракол (Пржевальск). И снова Тибет! Река Хуан-Хе, усеянная ключевыми озёрками, ярко блестевшими в лучах заходящего солнца, болотистая Жёлтая река, пески Алашаня и Тарима и новые приключения и открытия: озёра Орин-Нур, Джарин-Нур, хребты Московский, Русский, хребет Колумба, исследованы истоки Хуанхэ. Путешествие окончилось лишь в 1886 году. В коллекции появились новые виды птиц, млекопитающих и пресмыкающихся, а также рыб, в гербарии - новые виды растений.
Итогом этого путешествия становится очередная, написанная в деревенской тиши имения Слобода книга «От Кяхты на истоки Жёлтой реки, исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима». Для тех, кто знал или интересуется характером неутомимого Николая Михайловича не было ничего удивительного в том, что в свои неполные 50 лет он решает отправиться в своё пятое путешествие по Средней Азии, ставшее, увы, последним для выдающегося учёного и исследователя.

Пржевальский Николай Михайлович – знаменитый русский исследователь Средней Азии, родился 31-го марта 1839 года в имении Кимборове, Смоленской области. Отец его был потомком запорожца Корнилы Паровальского, перешедшего во второй половине шестнадцатого столетия на службу к и принявшего фамилию Пржевальского. После окончания военной академии Пржевальский был отправлен для подавления восстания в , где после подавления мятежа преподавал историю и в училище.

Пржевальский долго добивался перевода в Сибирь, для изучения её необъятной природы. В конце марта 1867 года Пржевальский прибыл в Иркутск, где, в ожидании назначения, усиленно работал в библиотеке Сибирского Отдела Географического Общества, изучая подробно Уссурийский край.

Видя серьезное отношение к , горячее участие в нем принял начальник Штаба генерал-майор Куколь, который, совместно с Сибирским Отделом Географического Общества, устроил Пржевальскому командировку в Уссурийский край. Командировка состоялась уже в апреле 1867 года; служебная цель ее заключалась в статистических изысканиях, но это давало возможность Пржевальскому заняться попутно изучением природы и людей нового, мало исследованного края. Перспектива для путешественника была самая завидная; он ехал на , потом на Уссури, озеро Ханка и на берега Великого океана к границам Кореи.

Путешествие по Уссури таким порядком длилось 23 дня, так как Пржевальский шел более берегом, собирая растения и стреляя птиц. Добравшись до станицы Буссе, Пржевальский отправился на озеро Ханка, представлявшее много интересного в ботаническом, а особенно в зоологическом отношениях, так как оно служило станцией перелетных птиц и насекомых. Затем он направился к побережью , а оттуда, уже зимою, предпринял трудную экспедицию в неизвестную еще часть Южно-Уссурийского края. Блуждая по неведомым тропинкам, ночуя в на морозе, путешественники вынесли много невзгод и, несмотря на это, в течение трех месяцев ими было пройдено 1 060 км. 7-го января 1868 года путешественники вернулись в станицу Буссе.

Весной 1868 года Пржевальский снова отправился на озеро Ханка, с целью изучить его орнитологическую фауну и наблюдать за пролетом птиц – и достиг в этом отношении блестящих результатов. Пополнив свои исследования новыми экскурсиями в течение весны и лета 1869 года, исследователь отправился в Иркутск, где читал лекции об уссурийском крае, а оттуда в Петербург, куда и прибыл в январе 1870 года. Результаты путешествия явились крупным вкладом в имеющиеся сведения о природе Азии, обогатили коллекции растений и дали Географическому Обществу единственную в своем роде орнитологическую коллекцию, к которой, благодаря ее полноте, позднейшие исследования не могли уже многого прибавить. Доставил Пржевальский много интересных сведений о жизни и нравах зверей и птиц, о местном населении, русском и инородческом, исследовал течение Уссури, бассейн Ханка и восточный склон хребта Сихотэ-Алинь, наконец собрал тщательные и подробные данные о Уссурийского края.

Здесь же он издал свое первое «Путешествие в Уссурийском крае». Книга имела огромный успех у публики и ученых, тем более, что к ней были приложены: таблицы метеорологических наблюдений, статистические таблицы Казачьего населения на берегах Уссури, такая же таблица крестьянского населения в Южно-Уссурийском крае, такая же таблица 3-х корейских поселений в Южно-Уссурийском крае, список 223 видам птиц в Уссурийском крае (из коих много впервые открытых Пржевальским), таблица весеннего перелета птиц на озере Ханка за две весны, карта Уссурийского края работы автора. Кроме того, Пржевальский привез 310 экземпляров разных птиц, 10 шкур млекопитающих, несколько сот яиц, 300 видов разных растений в количестве 2 000 экземпляров, 80 видов семян.

20-го июля 1870 года состоялся Высочайший приказ о командировке Пржевальского и Пыльцова на три года в Северный Тибет и , а 10-го октября он уже был в Иркутске, затем прибыл в Кяхту, а оттуда 17-го ноября выступил в экспедицию. Через Восточную часть великой Пржевальский направился в Пекин, где он должен был запастись паспортом от Китайского правительства и 2-го января 1871 года прибыл в столицу Небесной империи.

В течение двух месяцев, затраченных на эту экспедицию, было пройдено 100 верст, вся местность нанесена на карту, определены широты: Калгана, Долон-Нора и озера Далай-Нор; промерены высоты пройденного пути и собраны значительные зоологические коллекции. Отдохнув в Калгане несколько дней тронулась в путь на Запад.

На этот раз целью экспедиции было посетить столицу Далай-Ламы – Лхасу, куда еще не проникал ни один европеец. Путь себе Пржевальский наметил через Куку-Хото в Ордос и далее к озеру Куку-Нор. 25-го февраля 1871 года маленькая экспедиция выступила из , а ровно через месяц путешественники прибыли на берега озера Далай-Нор. Двигалась экспедиция не спеша, делая переходы в 20 – 25 километров, но отсутствие надежных проводников сильно тормозило дело.

Местность, исследываемая экспедицией, сказалась настолько богатой ботаническим и зоологическим материалом, что Пржевальский на некоторых местах останавливался по несколько дней, как, например, в Сума-Хода, Инь-Шань, которые впервые были исследованы . Однако, большая часть пути пролегала по безводной пустыне южной окраины Гоби, где еще не ступала нога европейца, и где путешественники переносили нестерпимые муки от палящего зноя.
Исследование хребта Инь-Шань окончательно разрушило прежнюю гипотезу о связи этого хребта с , по поводу чего было немало споров между учеными – Пржевальский разрешил этот вопрос. На протяжении 430 километров исследовал Пржевальский Желтую реку, извивающуюся среди раскаленных песков Ордоса, и определил, что Желтая река () не представляет из себя разветвлений, как думали об этом раньше европейцы.

На обратном пути экспедиция захватила обширную неисследованную местность по правому берегу Хуанхэ, частью же шла старым путем; но теперь уже холод преследовал путешественников. Накануне нового года Пржевальский прибыл в Калган, а затем отправился в Пекин. Десятимесячное путешествие по было закончено, - и результатом ее было исследование почти совершенно неизвестных мест пустыни Ордоса, Ала-Шаня, Южной Гоби, хребта Ин-Шаня и Ала-Шаня, определение широт многих пунктов, собрание богатейших коллекции растений и животных и обильный метеорологический материал.Написав отчет о совершенной экспедиции, Пржевальский оставил Пекин и уже 5-го марта 1872 года выступил в том же составе из Калгана с намерением пробраться в Тибет и дойти до Лхасы.

В конце мая экспедиция снова прибыла в Дын-Юан-Ин. В гористой местности Гань-су путешественники провели более двух месяцев. Горные хребты и вершины, еще неизвестные географам, множество новых видов животных, птиц и растений было определено Пржевальским. Богатая растительность окрестных гор возбудила в Пржевальском желание поближе познакомиться с этой местностью, и он один съездил в кумирню Чейбсен, куда и прибыл в первых числах июля и пробыл здесь до 10-го числа. Тут им было сделано новое ботаническое открытие — найдена красная береза.

12-го октября экспедиция дошла до озера Куку-Нора, на берегу которого и разбила свои палатки. Исследовав озеро и его окрестности, Пржевальский двинулся в Тибет. Перевалив через несколько горных хребтов и пройдя через восточную часть Цайдама, — обширного плоскогорья, изобилующего соляными озерами, экспедиция вступила в Северный Тибет. Два с половиной месяца (с 23-го ноября 1872 года по 10-е февраля 1873 года), проведенные в этой суровой пустыне, были труднейшим периодом путешествия. 10-го января 1873 года экспедиция дошла до Голубой реки (), далее которой за этот раз Пржевальский не проникал во внутрь Азии.

Результаты этой экспедиции, одной из замечательнейших в последнее время как по идее, так и по осуществлению ее на деле, были колоссальны. В течение трех лет (с 17-го ноября 1870 года по 19-е сентября 1873 года) было пройдено 11 000 километров; собрано 238 видов птиц в количестве 1 000 экземпляров; 42 вида млекопитающих, в числе 130 шкур, и множество видов разных рыб, пресмыкающихся, насекомых и растений. Кроме того, была исследована гидрография Кукунорского бассейна, хребты в окрестностях этого озера, высоты Тибетского погорья, наименее доступные участки Гоби. В различных пунктах определено магнитное склонение и напряжение земного магнетизма; метеорологические наблюдения, производившиеся четыре раза в сутки, доставили любопытнейшие данные о климате этих замечательных местностей.

В 1876-1877 в ходе Второй Центральноазиатской экспедиции Пржевальский открыл хребет Алтын-Таг, доказал, что озеро Лобнор пресное, а не соленое (как полагали ранее), вел новые наблюдения за птицами. В 1879-1880 Пржевальский выступил руководителем Третьей Центральноазиатской экспедиции. Вместе с отрядом из13 человек он спустился по реке Урунгу, прошел через оазис Халийский, миновав хребты Нань-Шаня вышел в Тибет и оттуда до долины Мур-Усу.

Центральной Азии , открыл новые, уточнил границы Тибетского нагорья. Собранные им обширные зоологические, ботанические и минералогические коллекции являются гордостью многих музеев России.

Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888) – один из величайших русских географов и путешественников. Родился в марте 1839 года, в селе Кимболово, что на Смоленщине. Родители будущего путешественника были мелкими помещиками. Учился Николай Пржевальский в смоленской гимназии, по окончанию которой поступил на службу в Рязанский пехотный полк в звании унтер-офицера. Послужив и получив базовый воинский опыт, Пржевальский поступил в Академию Генштаба, обучаясь в которой написал ряд толковых географических работ, за что был принят в ряды Русского географического общества. Время окончания Академии пришлось на период мятежа, в подавлении которого принял участие и сам Пржевальский. Участие в подавлении польского восстания заставило Николая Михайловича задержаться в Польше. Пржевальский преподавал и географию в польском юнкерском училище. Свободное время великий географ посвящал азартным развлечениям - охоте и игре в карты. Как отмечали современники Пржевальского, у него была феноменальная память, наверное, поэтому ему так везло в картах.

Пржевальский посвятил длительным экспедициям 11 лет своей жизни. В частности, он руководил двухгодичной экспедицией в Уссурийский край (1867-1869), а в период в 1870 по 1885 годы провёл четыре экспедиции в Центральную Азию.

Первая экспедиция по региону Центральной Азии длилась три года с 1870 по 1873 и была посвящена исследованию Монголии, Китая и Тибета. Пржевальский собрал научные доказательства того, что Гоби не является плато, а представляет собой впадину с холмистым рельефом, что горы Наньшань являются не хребтом, а горной системой. Пржевальскому принадлежит открытие нагорья Бэйшань, котловины Цайдам, трёх хребтов в Куньлуне, а также семи крупных озер. Во второй экспедиции по региону (1876-1877) Пржевальский открыл горы Алтынтаг, впервые описал ныне высохшее озеро Лобнор и питающие его реки Тариму и Кончедарью. Благодаря изысканиям Пржевальского граница нагорья Тибет была пересмотрена и отодвинута более чем на 300 км к северу. В третьей экспедиции по Центральной Азии, прошедшей в 1879-1880 гг. Пржевальский выделил несколько хребтов в Наньшане, Куньлуне и в Тибете, описал озеро Кукунор, а также верховья великих рек Китая Хуанхэ и Янцзы. Несмотря на болезнь, Пржевальский организовал и четвертую экспедицию в Тибет 1883-1885 гг., в ходе которой им был обнаружен целый ряд новых озер, хребтов и котловин.

Николай Михайлович Пржевальский и его спутники перед последней экспедицией (www.nasledie-rus.ru)

Общая длина маршрутов экспедиций Пржевальского составляет 31500 километров. Результатом экспедиций Пржевальского стали и богатые зоологические коллекции, включившие в себя около 7500 экспонатов. Пржевальскому принадлежит открытие нескольких видов животных: дикого верблюда, медведя пищухоеда, дикую лошадь, впоследствии названную в честь самого исследователя (лошадь Пржевальского). Гербарии экспедиций Пржевальского насчитывают около 16000 образцов флоры (1700 видов, 218 из которых были описаны наукой впервые). Поражают богатством и минералогические коллекции Пржевальского. Выдающийся учёный был удостоен высших наград нескольких географических обществ, стал почетным членом 24 научных институтов мира, а также почетным гражданином родного Смоленска и столичного Петербурга. В 1891 году Русским географическим обществом была учреждена серебряная медаль и премия имени Пржевальского. Имя великого русского учёного, внесшего огромный вклад в изучение Центральной Азии и мировую географическую науку в целом до недавнего носил город Пржевальск (Киргизия), однако был переименован в угоду идеологическим издержкам эпохи парада суверенитетов на территории СНГ. Имя Н.М. Пржевальского продолжает носить горный хребет, алтайский ледник, а также некоторые виды животных и растений.

Пржевальский Николай Михайлович (1839-1888), географ, путешественник, исследователь Азии.

Родился 12 апреля 1839 г. в деревне Кимборово Смоленской губернии. Сын мелкого помещика, офицера; воспитывался дядей - П. А. Каретниковым, страстным охотником.

В 1863 г. окончил Академию Генштаба. Тогда же выпустил первые сочинения: «Воспоминания охотника» и «Военно-статистическое обозрение Приамурского края». По завершении образования был направлен для прохождения службы в Сибирский военный округ.

Здесь начались географические изыскания Пржевальского, активно поддержанные П. Семёновым-Тян-Шанским и другими учёными.

По Уссури Пржевальский дошёл до станицы Буссе, потом до озера Ханка. Зимой 1867 г. он исследовал Южно-Уссурийский край, преодолев за три месяца 1060 вёрст. Весной 1868 г. вновь отправился к озеру Ханка и, усмирив в Маньчжурии китайских разбойников, был назначен старшим адъютантом штаба войск Приамурского края.

Вернувшись из экспедиции, Пржевальский написал труды «Об инородческом населении в южной части Приамурской области» и «Путешествие в Уссурийский край».

В 1871 г. он предпринял первое путешествие в Среднюю Азию по маршруту Пекин - озеро Далай-Нор - Калган. Результатом стало сочинение «Монголия и страна тунгутов».

В 1876 г. географ отправился в новое путешествие - из деревни Кульджи на реку Или, через Тянь-Шань и реку Тарим к озеру Лоб-Нор, южнее которого он открыл хребет Алтын-Таг.

В 1879 г. Пржевальский с отрядом в 13 человек выступил из города Зайсанска в третье путешествие по реке Урунгу, через оазисы Халийский и Са-Чжеу, хребты Нань-шаня в Тибет. Однако из-за препятствий, чинимых местным населением, вынужден был вернуться, не дойдя всего 250 вёрст до столицы Тибета - Лхасы.

К 1883 г. относится начало четвёртого путешествия: во главе отряда из 21 человека - из города Кяхта через Ургу, старым путём, на Тибетское нагорье - Пржевальский исследовал истоки Жёлтой реки и водораздел между Жёлтой и Голубой, а оттуда - через Цайдам к Лоб-Нору и в Каракол (ныне Пржевальск). Путешествие заняло три года.

Окончив обработку данных, собранных во время этой поездки, Пржевальский взялся за подготовку к пятому путешествию и в 1888 г. направился через Самарканд к русско-китайской границе, где во время охоты простудился и умер. Это случилось 1 ноября 1888 г. в Караколе. Труды Пржевальского переведены на многие иностранные языки.

А.Колесников

Гениальный путешественник

20 октября (по старому стилю) 1888 года в далеком от Санкт-Петербурга Караколе в бараке полевого лазарета мучительно умирал генерал-майор Генерального штаба Российской империи Николай Михайлович Пржевальский. Перед самой смертью им были отданы последние распоряжения: похоронить на высоком берегу Иссык-Куля, деревянный гроб обить железом и опустить в обложенный камнями склеп на трехметровую глубину, положить в походной одежде путешественника без мундира, а на каменной плите кратко выбить - путешественник Пржевальский.

Умирал красивый 49-летний мужчина ростом почти в два метра, восхитивший весь научный мир своими открытиями. По сей день колоссальный материал, привезенный Николаем Михайловичем из своих путешествий, составляет гордость отечественной науки и вряд ли имеет равный себе по научной значимости и обилию редчайших экспонатов. В конце XIX века в мире не было другого такого ученого и путешественника, как Н.М.Пржевальский. Свидетельство тому - мнение мировых авторитетов географической науки: барон Рихтгофен называл открытия русского офицера «поразительнейшими», а самого Николая Михайловича - «гениальным путешественником»; президент Лондонского географического общества считал, что изыскания Пржевальского намного превосходят «все то, что было обнародовано со времен Марко Поло».

Экспедиции Н.М.Пржевальского, особенно центральноазиатские, подняли на недосягаемую высоту научный престиж России. Первая из них длилась три года (1870–1873) и охватила обширную территорию Внутренней Азии. Вторая (1876–1877) - включила исследование западных районов Центральной Азии. Третье путешествие (1879–1880) привело исследователей к Тибетскому нагорью. Целью четвертой экспедиции стало изучение недоступной территории озера Лобнор и южных окраин пустыни Такла-Макан.

За годы экспедиций Пржевальским было пройдено более 30 тысяч километров. Николай Михайлович исследовал высочайшее Тибетское нагорье, хребты Тянь-Шаня и Куэнь-Луня, сделал подробное описание таких областей, как Ордос, Джунгария, Кашгария. Им открыты хребты Бурхан-Будда, Гумбольдта, Риттера, Колумба, Загадочный, Московский и др., описаны верховья крупнейших рек Азии - Янцзы, Хуанхе, Тарима. Помимо известной всем лошади Пржевальского зоологическая коллекция ученого насчитывала 702 экземпляра млекопитающих, 5010 птиц, 1200 земноводных, 643 рыбы. А еще им было описано 1700 видов растений из 16 тысяч собранного гербария. Николай Михайлович исследовал быт, нравы и общественные отношения неизвестных европейцам народов: лобнорцев, тангутов, дунган, магинцев, северных тибетцев.

Своеобразным методическим руководством к проводимым в Центральной Азии полевым поездкам русских офицеров можно считать работу Н.М.Пржевальского «Как путешествовать по Центральной Азии», которая до сих пор не нашла отражения ни в научной, ни в военной литературе. Между тем это, по сути дела, самостоятельное исследование вобрало в себя опыт всех путешествий знаменитого путешественника по Центральной Азии. В известной степени приведенный генералом Пржевальским материал можно рассматривать как солидное методическое пособие по организации и проведению не только военно-статистических исследований, но и научных экспедиций. Остановимся на наиболее важных моментах этого уникального труда, отразившего особенности всех экспедиций русских путешественников по Центральной Азии.

Особо выделяет Пржевальский необходимость научной подготовки и знание различных отраслей предстоящих исследований. Немаловажные качества для путешественника - «быть отличным стрелком, еще лучше страстным охотником, не гнушаться никакой черной работы, словом, ни в каком случае не держать себя белоручкою, не иметь избалованных вкуса и привычек, ибо в путешествии придется жить в грязи и питаться, чем Бог послал».

Многое зависит от удачного выбора спутников и их отношения к руководителю. По мнению Пржевальского, «состав экспедиции для продолжительной научной рекогносцировки неведомых и труднодоступных местностей в глубине Центральной Азии из статских людей едва ли возможен. В таком отряде неминуемо воцарится неурядица, и дело скоро рушится само собою. Притом же военный отряд необходим, чтобы гарантировать личную безопасность самих исследователей и достигнуть иногда силою того, чего нельзя добиться мирным путем. Невоенный человек может быть принят разве в качестве специального исследователя, но с условием полного подчинения начальнику экспедиции. Этот последний и его помощники также будут надежнее из людей военных, разумеется, при условии их годности для дела путешествия. Конвой должен состоять из служащих солдат и казаков. Дисциплину в отряде следует ввести неумолимую, рядом с братским обращением командира со своими подчиненными. Весь отряд должен жить одной семьей и работать для одной цели под главенством своего руководителя».

Для организации путешествий из государственной казны специально выделялись средства. Из работы Пржевальского следует, что все члены экспедиции получали содержание за два года вперед, причем «золотою монетою». Оплачивался также проезд и провозка экспедиционного багажа от Петербурга до начального пункта путешествия и обратно. На деньги, отпущенные казной, закупались инструменты для «астрономических и гипсометрических наблюдений, научные инструменты, препараты для коллекций, часть оружия, аптека, фотоаппарат и проч.».

Исходя из личного опыта, Пржевальский предостерегает от происков китайских властей: «Китайские власти непременно постараются тайными происками тормозить научные исследования путешественника, в особенности, если познают в нем мастера своего дела. Вместе с тем, как это уже было со мною, всячески постараются сначала затруднить путь, а если это не удастся, то воздвигнут более сильную преграду в виде распаленного невежества и фанатизма дикой массы».

Обстоятельно рассматривает Пржевальский вопрос снаряжения экспедиции. Перечень оборудования, необходимого для проведения исследований, говорит о серьезной научной работе, которую вела каждая направляемая в Центральную Азию экспедиция. В числе необходимых для путешествия вещей особое место занимали подарки, без которых, как известно, в Азии шагу нельзя было ступить. Пржевальский называет подарки, которые он всегда имел с собою для местных властей и населения: небольшие складные зеркала; железные вещи: ножи, ножницы, бритвы, иголки; серебряные карманные часы, в особенности больших размеров и с заводом без ключа; ящики с музыкой; оружие - преимущественно револьверы; стереоскопы; бинокли; магний; магниты; духи, мыло, сигары; шкатулки; сердоликовые кольца; раскрашенные фотографии женщин; красное и желтое сукно; при этом путешественник замечает, что «подарки следует давать не особенно щедро, да и деньгами ни в коем случае не сорить».

Большое внимание уделялось экспедиционным животным. Среди них, безусловно, на первом месте были верблюды. Пржевальский в своих работах воспел гимн «кораблю пустыни». По мнению ученого, верблюд способен выполнять долгую и надежную службу для путешественника, лишь бы он умел как следует обращаться со столь своеобразным животным. Путешественнику необходимо сразу приобрести не только хороших, но даже отличных верблюдов, не заботясь об их дороговизне. От качества этих животных будет зависеть весь ход путешествия. Верблюд может обходиться без пищи восемь или десять дней, а без питья осенью и весною дней семь, летом же, в жару, верблюд не выдержит без воды более трех или четырех суток. С верблюдами всюду можно пройти по Центральной Азии, по безводным пустыням и по гигантским горным хребтам.

Грядущему поколению путешественников Пржевальский предлагает четко разработанную систему организации и проведения всестороннего изучения региона. Важное место отводит Пржевальский отношениям путешественников с местным населением. Обладающий колоссальным личным опытом общения с туземцами, исследователь предупреждает: «Научная цель путешествия нигде не будет понята местным населением, и через то путешественник всюду явится подозрительным человеком. Это в лучшем случае. В худшем же - к подозрительности присоединится и ненависть к пришельцу».

По мнению генерала Пржевальского, проверенному практикой, для успеха далеких и рискованных путешествий в Центральной Азии были необходимы три проводника: деньги, винтовка и нагайка. Деньги - потому, что местный люд настолько корыстен, что, не задумываясь, продаст отца родного; винтовка - как лучшая гарантия личной безопасности, тем более при крайней трусости туземцев, многие сотни которых разбегутся от десятка хорошо вооруженных европейцев; наконец, нагайка также необходима потому, что местное население, веками воспитанное в диком рабстве, признает и ценит лишь грубую силу.

Весьма поучительны советы и рекомендации выдающегося путешественника относительно того, как держать себя с представителями разных национальностей и чего можно ожидать от них, находясь в длительных экспедициях. Пржевальский предостерегает путешественников-новичков: «Не смешивать искренний привет с тем зудом любопытства, который на время заставляет азиата даже забыть свое недружелюбие к чужеземному пришельцу ради того, чтобы поглазеть на невиданного человека. Но как скоро возгорается подобный пыл, также скоро он и пропадает. Обыкновенно мы были “интересны” только несколько часов, много на сутки; затем напускное радушие пропадало и мы по-прежнему встречали недружелюбие и лицемерие».

Самым жизненным вопросом экспедиции Н.М.Пржевальский считал систему научных работ, которая подразделялась на наблюдение, описание, собирание коллекций. На первый план путешественник ставил географические, затем естественно-исторические и, наконец, этнографические исследования. Относительно последних Пржевальский замечал, что весьма трудно собирать их при незнании местного языка и подозрительности населения.

Среди способов научных исследований им выделялись следующие: маршрутно-глазомерная съемка; астрономические определения широты; барометрическое определение абсолютных высот; метеорологические наблюдения; специальные исследования над млекопитающими и птицами; этнографические изыскания; ведение дневника; собирание коллекций - зоологической, ботанической и частью минералогической; фотографирование.

Специальное научное изучение Центральной Азии, по мнению ученого, несомненно, принесет огромную материальную выгоду России. Соединенные усилия пионеров науки, с одной стороны, и путешественников-первопроходцев - с другой, «снимут окончательно в недалеком будущем темную завесу, еще так недавно покрывавшую почти всю Центральную Азию, и прибавят несколько новых блестящих страниц к истории прогресса нашего века».

Русские военные исследователи выполняли в Азии триединую миссию: военно-дипломатическую, разведывательную и научно-исследовательскую. На их долю приходилось ведение сложнейших дипломатических переговоров с правителями азиатских государств, заключение договоров, совершение разведывательных поездок, сопряженных с постоянным риском для жизни. Военное проникновение России в Азию, охрана и оборона новых границ - все эти вопросы решались параллельно с научным изучением края, причем зачастую одними и теми же структурами, органами и личностями.

Надо сказать, что вся военная система России продуктивно работала на обеспечение продвижения в Азии. Лучшие военные умы вырабатывали единый подход к проблемам комплексного изучения и освоения новых рубежей, упрочения позиций России в мире. Среди военных мыслителей того времени видное место занимал Д.А.Милютин. С его именем тесно связана организация масштабных исследовательских работ в Азии. Являясь многие годы профессором Николаевской военной академии Генерального штаба, Д.А.Милютин оказывал большое влияние на формирование и направленность деятельности офицеров Генерального штаба в деле изучения географии, экономики и этнографии зарубежных стран, особенно Азии. Фактически он явился родоначальником русской военной географии и военной статистики как отрасли науки. Достойным продолжателем Д.А.Милютина явился генерал Н.Н.Обручев, видный либеральный военный и государственный деятель. Став впоследствии начальником Главного штаба, он обращал особое внимание на изучение Азии.

Тогдашняя Россия умела быть благодарной тем, кто достойными делами прославлял державу. В послужном списке Н.М.Пржевальского значилось: «Пожизненная пенсия в 600 рублей (1874 г.) <…> Прибавка в 600 рублей к прежней пожизненной пенсии (1880 г.)». В качестве высочайшей награды были пожалованы чины подполковника, полковника и генерал-майора. Санкт-Петербург и Смоленск избрали его своим почетным гражданином, а Московский и Санкт-Петербургский университеты - почетным доктором. Русское географическое общество наградило путешественника своими высшими наградами, Российская Академия наук выбила в его честь именную золотую медаль с надписью «Первому исследователю природы Центральной Азии». Здесь же скажем, что Н.М.Пржевальский был удостоен высших наград Берлинского, Лондонского, Стокгольмского, Итальянского и Парижского географических обществ.

К Николаю Михайловичу благоволила императорская семья. После своего первого путешествия в 1874 году Н.М.Пржевальский был представлен Александру II, который лично осмотрел все коллекции и распорядился о передаче их Российской Академии наук. После третьей экспедиции император, по воспоминаниям П.П.Семенова, «пожелал видеть также и спутников Н.М.Пржевальского из нижних чинов и соблаговолил пожаловать им Георгиевские кресты». Александр III жертвовал значительные суммы из собственных средств на организацию последующих путешествий. Царская семья хотела видеть Н.М.Пржевальского в качестве учителя и воспитателя цесаревича Николая, который буквально восторгался увлекательными рассказами Н.М.Пржевальского. Молодой Николай II пожаловал 25 тысяч рублей на издание результатов четвертой экспедиции. Путешественник и наследник престола состояли в переписке. Воспитатель Николая генерал Данилович просил Н.М.Пржевальского чаще писать своему воспитаннику: «Не думайте при этом нисколько о редакции Вашего письма, для Его Высочества интересны будут все известия, написанные или даже нацарапанные Вашей рукой». Перед самым отъездом Пржевальского в третье путешествие наследник престола прислал ему свою фотокарточку и подарил подзорную трубу, которую Николай Михайлович всегда носил с собой и с ней был похоронен.

Казалось, что великий путешественник был широко известен своими трудами и деяниями еще при жизни, однако многие обстоятельства его жизни, да и сама смерть оставляют немало загадок, ответа на которые нет и по сей день. Прадед и отец Пржевальского были военными, и он еще в молодости дал обет безбрачия, так как не мог позволить себе обречь любимого человека на одиночество. Подобного рода проявление благородства души нередко встречалось в офицерской среде, достаточно вспомнить генерала М.Д.Скобелева.

«Я уйду в экспедицию, - говорил своим родственникам Николай Михайлович, - а жена будет плакать. Когда кончу путешествовать, буду жить в деревне. Со мной будут жить мои старые солдаты, которые мне преданы не менее, чем была бы законная жена». Современники характеризовали молодого офицера Пржевальского как веселого, приветливого, доброго человека, производящего впечатление на окружающих. Тем тяжелее, вероятно, было ему избегать общества дам. Всякий приезд в Петербург ставшего уже знаменитым Николая Михайловича сопровождался новыми попытками женить его. Молва приписывала ему «коварные чары», поговаривали, что некоторые особы, будучи страстно влюблены в него, пытались даже свести счеты с жизнью. Путешественник, однако, был непреклонен. Рассказывают забавный случай, когда одна из очередных поклонниц уговорила Пржевальского давать ей на дому уроки географии - дело кончилось тем, что репетитор подарил обучаемой на второй день занятий свой учебник и был таков. В молодости Пржевальский слыл азартным игроком, играл бойко и счастливо, за что получил прозвище Золотой Фазан. При выигрыше в 1000 рублей прекращал игру и велел своему другу забирать у него деньги. После самого крупного куша в 12000 рублей выбросил карты в Амур и больше не играл.

Сильная натура Н.М.Пржевальского притягивала к себе как друзей, так и недругов. Смерть его стала полнейшей неожиданностью для всех, кроме, пожалуй, тех, кто ее давно и усердно накликaл на путешественника. По бытующей длительное время версии Н.М.Пржевальский заразился брюшным тифом, попив воды из арыка во время охоты в окрестностях Пишпека. Тем не менее отсутствуют какие-либо воспоминания очевидцев, что он действительно пил воду из арыка. Да и мог ли такой опытный путешественник, подготовивший не одну инструкцию о правилах употребления воды и пищи в полевых условиях, так поступить. Из письма постоянного спутника Н.М.Пржевальского В.Роборовского, адресованного генерал-лейтенанту Фельдману, известно, что по возвращении из города Верного 5 октября Николай Михайлович весь день был на охоте, «пришел усталый, напился холодной воды и лег спать». Заметим, что ни о каком арыке речи нет. В Пишпеке путешественник пробыл до 7 октября и только 10 октября добрался до Каракола. Жаловаться на нездоровье он стал 15 октября после ночевки в юрте за городом. Лишь через три дня Пржевальский перебрался из юрты в лазарет. При этом доктор 5-го линейного Западно-Сибирского батальона Крыжановский уверял всех в благополучном исходе болезни. Однако в ночь на 19 октября больному стало совсем плохо: поднялась высокая температура, началось сильное кровотечение носом и боли в животе. Так продолжалось до утра 20 октября. За это время Пржевальский был осмотрен врачами всего два раза, другие доктора, как пишет в своем письме Роборовский, «опоздали со своими знаниями» и уже не застали больного в живых. Вскрытие не производилось, объяснение смерти заболеванием брюшным тифом выглядело весьма предположительно. Данное обстоятельство позволяет выдвинуть иную гипотезу смерти великого путешественника, которую на сегодняшний день нельзя ни подтвердить, ни отрицать - отравление медленно действующим ядом. В пользу этого предположения говорит следующее. Главной целью пятой центральноазиатской экспедиции являлось установление контактов между Россией и Тибетом, могущих существенно повлиять на изменение геополитической ситуации в регионе. Противники этого сближения, сознавая, что экспедиция под началом Н.М.Пржевальского наверняка достигла бы поставленных целей, вполне могли бы пойти на физическое устранение ее руководителя. Возглавивший экспедицию после смерти Н.М.Пржевальского генерал Певцов, как известно, поставленной задачи выполнить не смог и до Тибета не дошел.

Значение личности Н.М.Пржевальского для России было отмечено специальным рескриптом императора Александра III, повелевшего воздвигнуть монументальные памятники в Петербурге и на могиле путешественника, а также переименовать Каракол в город Пржевальск. В 1893 году на берегу Иссык-Куля был воздвигнут величественный мемориал. В том же году в Александровском садике напротив Адмиралтейства в Санкт-Петербурге при большом стечении народа был торжественно открыт памятник Н.М.Пржевальскому. Воздал должное заслугам великого путешественника и Николай II, широко отметив в России 25-ю годовщину со дня его смерти. Именем Н.М.Пржевальского были названы улицы в Петербурге и других городах.

Прошедшего столетия, как оказалось, не хватило, чтобы во всем масштабе постичь уникальную личность этого великого человека и по достоинству оценить все его деяния. Н.М.Пржевальский помимо своих научных заслуг был известен в военно-политических кругах империи как последовательный приверженец азиатских приоритетов во внешней политике России. Он непосредственно участвовал в выработке концептуальных положений российской геополитики. Его аналитические материалы, выходящие в те времена исключительно под грифом «секретно», касались взаимоотношений с Китаем, Индией и содержали идею упрочения российского присутствия в Азии. Николай Михайлович весьма нелицеприятно, например, отзывался о политике китайских властей и даже не исключал вооруженного противостояния империй. У него были также свои соображения относительно геополитической судьбы Восточного Туркестана до того момента, когда он стал Китайским Туркестаном. Примечательно, что и в советское время эта часть деятельности генерала российского Генштаба продолжала оставаться неизвестной. Огромный массив рукописей путешественника покоился и продолжает покоиться на архивных полках. А между тем выход в свет уникальных работ Н.М.Пржевальского, его аналитических трудов, путевых заметок и черновых набросков мог бы по-новому представить личность выдающегося ученого.

В архиве Русского географического общества сохранились, например, материалы фундаментальных отчетов Н.М.Пржевальского «Опыт статистического описания и военного обозрения приамурского края» (1869),

«О современном состоянии Восточного Туркестана» (1877). Сюда же следует отнести пять глав рукописи секретной записки «Новые соображения о войне с Китаем». Весьма любопытна незаконченная рукопись Н.М.Пржевальского «Наши приоритеты в Центральной Азии». В фондах архива сохранилось огромное количество писем как самого Н.М.Пржевальского, так и адресованных ему. Всего насчитывается 334 адресата. В их числе выдающиеся люди того времени: вице-президент императорского Русского географического общества П.П.Семенов, начальник Главного штаба Н.Обручев, фельдмаршал Д.Милютин, генералы Г.Колпаковский, Л.Драгомиров, российский консул Н.Петровский и другие. Помимо 18 дневников и 16 записных книжек Н.М.Пржевальского, часть из которых была опубликована еще при его жизни, большой интерес, несомненно, представляют многочисленные наброски, записки и конспекты путешественника, касающиеся самых различных отраслей знания. Вероятно, потребуется еще лет сто, чтобы овладеть колоссальным научным наследием Н.М.Пржевальского и прочувствовать его значимость как национального достояния России.

Есть нечто символическое в том, что последним пристанищем великого путешественника стала киргизская земля, окраина некогда могущественной империи. Легендарным стал и величественный памятник на холме, возвышающемся над доселе таинственным Иссык-Кулем. Он представляет собой скалу, сложенную из больших глыб местного тянь-шаньского гранита. На ее вершине бронзовый орел, держащий в клюве оливковую ветвь. В когтях у него бронзовая карта Центральной Азии с нанесенными маршрутами путешествий ученого. На лицевой стороне скалы - православный крест и большой бронзовый медальон с барельефом путешественника. К нему ведут одиннадцать прорубленных в граните ступенек - количество лет, проведенных Пржевальским в Центральной Азии. Общий проект памятника принадлежит художнику А.А.Бильдерлингу, другу путешественника, генералу от кавалерии, директору Николаевского кавалерийского училища в С.-Петербурге. Скульптурные части памятника выполнены И.Н.Шредером. Результатами их творческого содружества стали бюст Н.М.Пржевальского в северной столице, памятники в Севастополе защитникам города адмиралам Корнилову и Нахимову и генералу Тотлебену.

Участь великого странника - быть похороненным в пути. Вероятно, есть высший смысл в том, что подобно сказочному русскому богатырю покоится Пржевальский на перепутье, как бы указывая продолжателям своего дела дорогу в неведомые края, завесу над которыми приоткрыл он перед человечеством.

Из переписки Н.М.Пржевальского с Я.П.Шишмаревым

п<ост> Зайсанский

Прерванная в прошедшем году экспедиция продолжается… Здоровье мое теперь хорошо. Если послужит счастье, как в былые годы, то, быть может, и побываем в Тибете.

Состав моей экспедиции весьма обширный: кроме Эклона со мною едет в качестве рисовальщика прапорщик Роборовский, ниреларатор Каломейцов, ездивший с Северцовым по Туркестану и с Потаниным в Северо-Западную Монголию. При нас состоят 5 забайкальских казаков (в том числе опять выздоровевший Принчинов), трое солдат (два из них хорошие стрелки, привезенные из Петербурга) и переводчик Таранча из Кульджи.

Таким образом, нас 12 человек; грузна такая экспедиция, в особенности для перехода по маловодным пустыням. Впрочем, до Хами таких местностей не предстоит. Из Хами же, если увижу необходимость, отошлю часть своих спутников обратно. Всех памятнее Каломейцов, отставной унтер-офицер, человек простой и работящий. Эклон же и Роборовский вместе не стоят и половины Пыльцова, каким тот был со мною в Монголии. Трудно, крайне трудно найти подходящего товарища; его нужно воспитать - не иначе. В Зайсанской степи нынче глубокий снег, который и замедлил наше выступление в путь.

Впрочем, завтра идем на Булун-Тохой; отсюда вверх на р. Урунчу и под отрогами Южного Алтая прямо на Баркуль, не заходя в Тучен. Из Баркуля в Хами; отсюда на гираб Ша-Чинсу (не Су-Чинсу), далее в Цайдам и Хинсау. Всего труднее будет пройти пустыню между Хами и Ша-Чинсу. В Хинсау рассчитываю добраться в ноябре нынешнего года; если же этого не случится, то буду зимовать в Цайдаме, или вернее в Тань-Су.

Снаряжен я теперь очень широко: в караване 35 верблюдов и 5 верховых лошадей. Денег вновь дали 20 тысяч (из них половину золотом) да кроме того 9.300 руб. осталось от Лобнорской экспедиции. Кстати - поздравьте меня с новою, высокою наградою: я избран почетным членом нашей Академии наук.

Теперь от экспедиции перейдем к делам обыденной жизни.

В Талпеках я был в последний раз в сентябре прошлого года. Там все в отличном состоянии; только дом необходимо зимою топить - иначе он попортится. Такого же дома теперь не выстроить и за 10 тысяч рублей. Азар очень хороший хозяин - лучшего управителя Вы не найдете. Человек простой, но практически знающий, вроде Каломейцова моей экспедиции. Не знаю, насколько правда, но Головкин говорил мне, что Вы желаете продать Талпеки. Не знаю, какие к тому для Вас мотивы, но скажу только, что таких имений в Смоленской губ. не много: оно всегда стоит заплаченных 25 тысяч; тем более недалеко от железной дороги. При таких условиях ценность земли возрастает с каждым годом.

Извините, что намарано. Переписывать письмо наново нет свободного времени.

Если будет возможно, то доверенных лиц отправьте в Хинсау нынешнею весною.

В будущем году уже будет поздно. Только выберите надежных людей. Лучше никого, чем плута или дурака. Экспедиция продлится два года. Затем думаю купить себе небольшое имение, поселиться в деревне. Хорошо бы в соседстве к Вам. Не продавайте Талпеки.

На днях я получил Ваше письмо; благодарю Вас за добрую память. Через два года, Бог даст, увидимся. Передайте мой низкий поклон Марье Николаевне.

Глубокоуважаемый Яков Парфентьевич!

Целый год минул с тех пор, как я выступил из Зайсана в экспедиции. С тех пор мы прошли 4300 верст по самым диким пустыням Азии: были в Тибете, недалеко от Хлоссы, но в нее не попали.

Начну в последовательном порядке.

Выступив 21 марта прошлого года из поста Зайсанского, мы пришли в конце мая в Хами, где, вероятно вследствие внушений из Пекина, встретили очень хороший прием со стороны китайских властей. Из Хами нам дали проводников в оазис Ша-Чинсу, в котором, наоборот, нас приняли дурно и вовсе не дали проводников в Тибет. Запретили также наниматься местным жителям. Тогда мы пошли вперед без проводника, разъездами отыскивая путь. Проведя июль в горах Нань-Шань, мы достигли в начале сентября гор Бурхан-Буда в Цайдаме, где и вышли на свой старый (1873 г.) путь. Здесь почти силой достали себе проводника в Хлоссу, но этот проводник близ Голубой реки умышленно завел нас в трудные горы. Отпороли мы за это монгола нагайками и прогнали: сами мы пошли вперед одни, опять разъездами отыскивая путь. Так добрались до гор Тан-Ла, на вершине которых на абсолютной высоте 16 800 футов подверглись нападению кочевого Тангутского племени Еграев, которые постоянно грабят здесь монгольские караваны. Только на этот раз Еграи ошиблись в расчете. Так как мы встретили негодяев залпами из берданок. В одну минуту четверть разбойников были убиты, несколько ранено: остальные удрали в горы. Случилось это 7 ноября. На другой день Еграи, собравшись в большем числе, заняли ущелье, через которое лежит наш путь. Опять залп берданок - и опять трусливая сволочь разбежалась куда попало.

Очистив себе путь, мы спустились в Тан-Ла и двинулись в Хлоссу: но близ деревни Напчу нас встретили тибетцы и объявили, что не могут пустить дальше без разрешения своего правительства. Послан был гонец в Хлоссу: мы же остались ждать. Через 20 дней явился посланник Далай-ламы и с ним 7 чиновников, которые самым униженным образом умолили нас не идти в столицу Далай-ламы. Там в это время шел великий переполох: стар и мал кричали, что идут русские за тем, чтобы украсть Далай-ламу и уничтожить веру буддийскую. При подобном настроении целого народа невозможно было идти вперед, - и я принужден был возвратиться. Тем более что в научном отношении посещение одной только Хлоссы мало доставило бы добычи. Обратный наш путь через Северный Тибет на протяжении 800 верст, в январе и декабре, был очень труден. Тем не менее мы все остались здоровы, но из 34 верблюдов, взятых в Тибет, издохли 21. Мое здоровье, как тогда, так и теперь, превосходно. В Тибете мы охотились: убили всего 120 зверей. Коллекцию имеем отличную. Вчера я приехал в Синин, повидаться с здешним алибонем и сказать ему, что нынешнюю весну и лето я намерен посвятить исследованию верхнего течения Мильтай-реки. Алибонь сначала сказал, что не хотел пускать меня туда, но потом согласился с тем условием, чтобы я не переходил на правую сторону Мильтай-реки. Я обещал, но все-таки пройду до истока Хуан-Хэ, а затем схожу на Восток или Юго-Восток, смотря по времени и обстоятельствам.

Приду к Вам, вероятно, в октябре. Пожалуйста, похлопочите, чтобы при нашем следовании из Алашани в Ургу нам давали проводников в Халхе.

Передайте мой душевный поклон Марье Николаевне. Даст Бог, скоро увидимся. Быть может, Вы поедете нынешнею зимою в Россию, - тогда путь будет вместе.

Вот уже целый год, как я не знаю ни о чем, что делается на белом свете.

Душевно Вам преданный Н.Пржевальский

Если будут мне письма, - приберегите их до моего прихода в Ургу.

Мой спутник, Роборовский, нарисовал 150 картин, Эклон Вам кланяется.

с. Слобода

Мой адрес: в г. Поречье

Смоленской губ. в село Слобода

Многоуважаемый Яков Парфентьевич!

Давно, даже очень давно, не писал я Вам; - в Питере настоящая суматоха, а в деревне без конца надоедает ежедневное строчение о IV путешествии. В ноябре рукопись этой книги будет готова, а в феврале или марте выйдет из печати и сама книга.

С начала марта живу в своей слободе. Работы по писанию пропасть. В свободное время охочусь и рыболовствую. Относительно того и другого у меня раздолье. Сад в Слободе совершенствуется с каждым годом. Выстроил и здесь новый дом. Кроме того, уничтожил винный завод, чтобы было поспокойнее. В самом деле - лучшего, как Слобода, места для меня не найти. Одно худо - народ, как и везде на Руси, ужасный - пьяницы, воры, лентяи. Из года в год все хуже и хуже еще и потому, что теперь подрастает молодое поколение, не родившееся в эпоху «всеобщего российского одурения».

Я еще счастлив тем, что имею отличного управляющего, жаль, что в полевое хозяйство почти не вмешиваюсь. Макарьевна заправляет домашним хозяйством, на уши шибко стара стала; хоть еще довольно здорова.

Мои сподвижники сидят за наукою: Роборовский в академии Генерального Штаба, Козлов в юнкерском училище. Последний, впрочем, уже кончил на днях курс и к Рождеству будет офицером. Попаду ли я опять или нет в Тибет - пока и сам не знаю.

Насчет Вашего дела я Вам телеграфировал зимою. Решительно нет никакой возможности попасть в Петербург, где даже на грошовые места десятки кандидатов. Недавно я получил слезное письмо из Кяхты от одного из своих спутников - урядника Чебиева. Его положение теперь незавидное. Просится на почтовую службу от Кяхты до <нрзб.> или Пекина. Не можете ли Вы как-нибудь устроить это дело. Чебиев человек умный, расторопный, знает монголов. Много бы меня Вы обязали определением Чебиева на почту. Или нельзя ли его взять старшим в конвой консульства в Урге?

Будьте здоровы.

Душевно преданный Вам Н.Пржевальский.

Чебиев живет теперь в Троицкосавике.

Публикация А.А.Колесникова