Замысел поэмы «Облако в штанах» (первоначально название «Тринадцатый апостол») возник у Маяковского в 1914 году. Поэт влюбился в некую Марию Александровну, семнадцатилетнюю красавицу, пленившую его не только внешностью, но и своей интеллектуальной устремленностью ко всему новому, революционному. Но любовь оказалась несчастной. Маяковский воплотил горечь своих переживаний в стихах. Полностью поэма была закончена летом 1915 года. Поэт был не только автором, но и ее лирическим героем. Произведение состояло из вступления и четырех частей. Каждая из них имела определенную, так сказать, частную идею.
«Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» - «четыре крика четырех частей», - так очень верно и точно определена сущность этих идей самим автором в предисловии ко второму изданию поэмы.
В начале второй главы автор определяет свои позиции:
Славьте меня!
В следующих строках мы улавливаем определенный «нигилизм»:
Я над всем, что сделано,
Ставлю: «nihil» (ничто).
Все отрицается и разрушается, все перестраивается и переделывается на новый лад. Отрицание продолжается:
Никогда ничего не хочу читать.
И тут же – познание жизни:
А оказывается –
прежде чем начнет петься,
долго ходят, размозолев от брожения…
Далее автор в гуще толпы:
Улица муку молча перла…
И вновь – возвращение к личной теме, поэт ставит свои жизненные принципы.
Во второй главе протест Маяковский выражает открыто, громко и смело. С исключительной ясностью и вдохновением выражена в ней целеустремленность героя, когда он, обращаясь к «уличным тещам», идущим за поэтами «размокшими в плаче и всхлипе», говорит:
Господа!
Остановитесь!
Вы не нищие,
вы не смеете просить подачки!
…
Нам, здоровенным,
с шагом саженным,
надо не слушать, а рвать их –
их,
присосавшимся бесплатным приложеньем
к каждой двуспальной кровати!
С торжественной проповедью обращался поэт к людям труда, говорил об их величии и могуществе:
Мы
с лицом, как заспанная простыня,
с губами, обвисшими, как люстра,
мы,
каторжане города-лепрозория,
где золото и грязь изъявили проказу, -
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами омытого сразу.
…
я знаю,
солнце померкло б, увидев
наших душ золотистые россыпи!
Внимательно прислушиваясь к биению пульса жизни, зная, что выраженные им чувства не сегодня-завтра станут самосознанием миллионов, поэт устами своего лирического героя провозгласил:
я,
осмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный
скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.
…
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
А я у вас – его предтеча…
Маяковский осознает себя певцом человечества, угнетенного существующим строем, которое поднимается на борьбу. Он называет себя «крикогубым Заратустрой». Поэт говорит, как пророк, от имени людей, задавленных городом, каторгой тупого, бессмысленного труда. Он высмеивает сладеньких, чирикающих поэтов, которые «выкипячивают», «пиликая», рифмы, в то время как корчащейся улице «нечем кричать и разговаривать». Остриями раскаленных строк, как штыками, штурмует он весь старый строй жизни.
Громко и проникновенно говорит Маяковский от имени тех, кто держит в своей пятерне «миров природные ремни». Огромная любовь к человеку – в каждой строке второй главы. Ни одного спокойно произнесенного, ни одной равно-душной фразы. Стих Маяковского оказался достаточно могучим, чтобы передать перемещение миров, уловить тончайшие движения сердца и глухую тишину Вселенной.
Вторая глава полная мысли, огня, презрения, боли и предвидения будущего.
Это предвидение поэта на год укорачивает срок ожидания. Ему кажется, что уже в 1916 году грянет революция.
Что касается художественных особенностей второй главы поэмы «Облако в штанах», то они представлены здесь очень широко. Необычностью поэзии Маяковского является то, что она очень активна, не воспринимать ее никак просто не-возможно. Можно сказать, что его стихи – стихи митингов, лозунгов. И во второй главе мы находим тому примеры: «Славьте меня!», «Господа! Остановитесь! Вы же не нищие, вы не смеете просить подачки!».
Новаторство Маяковского разнопланово. Он совершенно меняет устоявшиеся стереотипы в работе над словом, речевыми оборотами. Например, автор берет какое-нибудь слово и «освежает» его первичное значение, создавая на его основе яркую, развернутую метафору. Результатом этого стали такие образы, как «костлявые пролетки», «пухлые такси».
Мир метафор просто поражает своей фантазией и многообразием: «душ россыпи», «глаз обрывается», «душу вытащу, растопчу», «выжег души…». Сравнения поражают своей образностью: «лицо, как застиранная простыня», «с губа-ми, обвисшими, как люстра», а себя поэт сравнивает со «скабрезным анекдотом».
Вводя неологизмы, Маяковский добивается запоминающейся образной характеристики явлений и событий: «разморозлив», «выкипячивают», «пешеходист».
С лексикой поэт обращается необыкновенно творчески: он «просеивает», «перемешивает» слова, совмещая их в самых контрастных сочетаниях. В поэме мы найдем сочетания «высокого» и «низкого» стилей. «в хорах архангелова хорала», «идемте жрать», «Фауст», «гвоздь», «венецианское лазорье», «голодные орды». А подчас встречаются и нарочито грубые, «сниженные» образы: «выхаркнула», «сволочь»…
Во второй главе поэмы мы найдем фразы-образы, когда буквально за одной строкой – целый мир, воспроизведенный с удивительной точностью и многоплановостью. К примеру, это образ города:
топорщась, застрявшие поперек горла,
пухлые taxi и костлявые пролетки..
Ритмический рисунок второй главы своеобразен, очень динамичен. Маяковский преобразует и свободно сочетает традиционные стихотворные размеры (ямб, хорей, анапест и т.д.) с характерным для народно-поэтического творчества тоническим стихом, создавая гибкую подвижную структуру стиха.
И когда –
все-таки!
выхаркнула давку на площадь,
спихнув наступившую на горло паперть…
Ритмическое разнообразие и вариантность стиха не самоцель, а средство выражения многогранного содержания поэмы.
К особенностям ритмической структуры стиха Маяковского стоит отнести сложное движение ритма, разбивку стихотворной строки, его знаменитую «лесенку»:
Слушайте!
Проповедует,
мечась и стеня,
сегодняшнего дня крикогубый Зарастустра.
Известно одно воспоминание товарища Маяковского В. Каменского. Он пи-сал: «Успех поэмы «Облако в штанах» был столь громаден, что с этой минуты он сразу поднялся на высоту гениального мастерства. Даже враги смотрели на эту высоту с трепетом и изумлением». Я считаю, что данное высказывание полностью отражает суть этого произведения, ведь Маяковский, проникнутый предчувствием грядущей революции, говорил от имени порабощенного человечества.

Поэма В. Маяковского «Облако в штанах», написанная в 1914-1915 годах, по содержанию является произведением, в «эзоповой» манере пропогандирующим революционную борьбу с основами буржуазного общества – его моралью, искусством, строем и идеологией. Этому посвящены четыре части тетраптиха.

Вторая часть выступает под лозунгом «Долой ваше искусство». В ней уничижающей критике подвергается буржуазное искусство, сглаживающее остроту и силу страданий человека, которые с неимоверной силой были описаны в первой части. Вторая часть направлена против тех поэтов, которые «выкипячивают, рифмами пиликая, из любвей и соловьев какое-то варево». И хотя строки эти имеют в виду конкретный адресат – Игоря Северянина, однако в целом они содержат куда более обобщенный смысл и направлены против того искусства, которое лакирует жизнь, сглаживая ее вопиющие противоречия. Над всем этим поэт ставит «nihile», потому что в его представлении книги делаются так:

пришел поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак…

Но, на самом деле, он видит лишь, как у поэтов и писателей «тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения». Поэт, протестующий против буржуазной морали, протестует против искусства, которое проповедует эту мораль.

Вторая часть поэмы очень важна для понимания эстетических позиций молодого Маяковского. Эстетическое кредо поэт излагает в острой полемике с буржуазным искусством. Он провозглашает борьбу за демократизацию поэзии. «Пиликающим рифмам» он противопоставляет образ «улицы», которая «корчится безъязыкая – ей нечем кричать и разговаривать». Свою задачу Маяковский видит в том, чтобы дать «безъязыкой улице» поэтическое слово, выразить ее страдания и думы. И пусть словарь этой поэзии не будет «изысканным», пусть он включает в себя нарочитую грубость и вульгаризмы:

… во рту
умерших слов разлагаются трупики,
только два живут, жирея –
«сволочь»
и еще какое-то.
Кажется – «борщ».
А улица присела и заорала:
«Идемте жрать!»

Все это и есть словарь поэзии «уличных тыщ», которых поэт призывает не сметь «просить подачки» у поэтов, «размокших в плаче и всхлипе». Он также приказывает «улице» «не слушать, а рвать их – присосавшихся бесплатным приложением к каждой двуспальной кровати!», потому что эти люди – «сами творцы в горящем гимне – шуме фабрик и лабораторий».

«Златоустнейший» поэт, «чье каждое слово душу новородит», утверждает как самую высокую ценность мира «мельчайшую пылинку живого». Поэтому он проповедует не фантазию, не уход от жизни, а жизнь, ее земные ценности. Истинный поэт, по мнению Маяковского, не тот, кто сотворит легенду о «Фаусте, феерией ракет скользящего с Мефистофелем в небесном паркете», а том, кто в «каторжнях города- лепрозория» (низшая степень падения человека!) увидит «душ золотые россыпи». Так, поэзия, уходящая своими корнями в земную, грубую жизнь, в противовес искусству «Гомеров и Овидиев», является, с точки зрения Маяковского, демократической по самой своей сути.

Именно в «Облаке в штанах» тема искусства впервые связывается с темой революции. Миссия поэта, в трактовке Маяковского, оказывается миссией пророка. Миссия эта драматична, так как лирический герой, предсказавший, что «в терновом венце революций грядет шестнадцатый год» (Маяковский, правда, ошибся в своем предсказании на один год), все же осмеян у «сегодняшнего времени». Но предвкушение радости завтрашнего дня, ключи от которого в руках этих «людей… от копоти в оспе», заставляет поэта снова «взводить» себя «на Голгофы аудиторий». И даже приход революции, венчающий проповедь лирического героя, не снимет этой драматической печати с лица поэта:

И когда
приход его
мятежом оглашая,
выйдете к спасителю –
вам я
душу вытащу,
растопчу,
чтоб большая! –
и окровавленную дам, как знамя…

Таково насыщенное идейное содержание второй части, переданное в неповторимом, предельно выразительном стиле Маяковского. Этот стиль создан из акцентного стиха, умения чувствовать слово, к какому бы стилю речи оно не относилось, и смело с ним экспериментировать. Поэт пересыпает речь сниженной лексикой, но в его поэзии это звучит актуально, а не шокирующе, потому что он – поэт народных масс. Маяковский достигает предельной выразительности стиха, одушевляя все сущее в окружающей его действительности: улицу, которая «муку молча перла», слова, которые «живут, жирея». Именно поэтому его искусство, по моему мнению, никогда не осядет мертвым грузом на дно человеческой памяти.

Во второй главе поэмы «Облако в штанах» речь идет о процессе поэтического творчества и его назначении, о миссии поэта в обществе. Маяковский опровергает кажущуюся легкость стихотворного ремесла, пишет о том, как автор тщательно обдумывает творческий замысел. Поэт видит явную оторванность многих произведений от живой жизни. Он критикует сентиментально-романтические вирши, которые далеки от истинного пламени чувств. Поэт подчеркивает необходимость новых поисков в области изобразительных средств, способных отразить эмоции каждого человека:

Пока выкипячивают, рифмами пиликая,

Из любвей и соловьев какое-то варево,

Улица корчится безъязыкая -

Ей нечем кричать и разговаривать.

В. Маяковский показывает, что за поэтами тянется все общество. Он призывает здравомыслящих людей порвать творения с сентиментальной чушью.

В. Маяковский глубоко чувствовал не только ритм истории, но и законы развития языка. Он понимал, что новая эпоха требует иных изобразительно-выразительных средств. Его авторские неологизмы - это попытка способствовать расширению языковой словарной базы. В. Маяковский понимал, что по сравнению с человеческой историей наша жизнь - песчинка. Надо успеть внести свой вклад в развитие культуры, искусства. Надо торопиться жить, смело включаясь в борьбу за свои идеалы.

Резкими, грубоватыми мазками (как на картинках художника Лентулова) изображен во второй главе поэмы городской пейзаж, центральным при создании которого является образ толпы.

Поэт призывает прислушаться к его проповеднической речи. Он хочет сплотить вокруг себя даже тех людей, что когда-то обидели его. В главе переосмысливается библейский сюжет о распятии Христа: аудитории Петрограда, Москвы, Одессы, Киева сравниваются с теми, кто кричал на горе Голгофе: «Распни его!»

Поэт стремится развенчать философию тех, кто как проказой заболел золотой лихорадкой. Слова «грязь» и «золото» сопряжены в произведении в пределах одной строки, ибо общество, построенное на имущественном праве сильного, попирает при этом обездоленных.

В. Маяковский провозглашает ценность человеческой личности и верит в необходимость общественного подъема.

Наиболее важными в данной главе являются строки о провидческом характере поэтического таланта. Непонятный современниками, поэт надеется достучаться до сердец потомков. Уже в 1914-1915 годах он пророчески ощущает приход новой волны революционных перемен:

Где глаз войны обрывается куцый,

Главой голодных орд,

В терновом венце революций

Грядет шестнадцатый год.

И поэт готов к этим революционным переменам. Он видит в них путь к спасению и торжеству социальной справедливости. Подобно горьковскому Данко он хочет вынуть из груди окровавленную душу и дать народу как знамя, как символ праведной борьбы за счастье и свободу.

«Облако в штанах» — революционная поэма, и не только по теме, но и по новому, революционному отношению художника к миру, человеку, истории. Элементы трагедии отступают в ней перед жизнеутверждающей патетикой. Конфликт поэта с действительностью теперь находит разрешение в призыве к активной борьбе. Особенно наглядно это прослеживается во второй главе поэмы. Именно в ней дает отчетливо почувствовать неотвратимость стремительно наступающего кризиса всего миропорядка и грядущих революционных событий:

Я,
обсмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный
скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.

За ними следуют строки, которые по праву можно считать ключевыми во всей поэме:

Где глаз людей обрывается куцый,
главой голодных орд,
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
Душа поэта — в его стихах, весь смысл его деяний и высшее
счастье — в служении восставшему народу:
А я у вас — его предтеча;
я — где боль, везде;
на каждой капле слезовой течи
распял себя на кресте…

Тематически «Облако в штанах» — поэма о любви поэта, об искренности человеческих отношений, которая сталкивается с ложью социальных и нравственных законов буржуазного общества. Но любовная драма становится здесь лишь частным выражением общего социального конфликта. Снова звучит в в капиталистическом мире, ответственности за них поэта, но звучит он по-иному, чем ранее. В единстве с людьми поэт осознает ту силу, которая позволяет ему принять вызов буржуазномещанского мира:

Плевать, что нет
у Гомеров и Овидиев
людей, как мы,
я знаю —
солнце померкло б, увидев
наших душ золотые россыпи!

Поэт призывает людей не просить, а требовать счастья здесь и сейчас:

Жилы и мускулы — молитв верней.
Нам ли вымаливать милостей времени!
Мы —
каждый —
держим в своей пятерне
миров приводные ремни!

Маяковский верит в человека и в будущее торжество высоких человеческих начал. Он верит в то, что человек — творец своего счастья:

Нам, здоровенным,
с шагом саженьим,
надо не слушать, а рвать их —
их,
присосавшихся бесплатным приложением
к каждой двуспальной кровати!
Их ли смиренно просить:
«Помоги мне!»
Молить о гимне,
об оратории!
Мы сами творцы в горящем гимне —
шуме фабрики и лаборатории.

Во второй главе Маяковский обрушивается на поэтов, которые в своем творчестве проповедуют философию и этику буржуазного индивидуализма:

Поэты,
размокшие в плаче и всхлипе,
бросились от улицы, сроша космы:
«Как двумя такими выпеть
и барышню,
и любовь,
и цветочек под росами?»

Перепадает от Маяковского и тем, кто придерживается антидемократических идеологический учений, культивирующих презрение к массе, идею сверхчеловека. В этой связи возникает во второй главе образ «крикогубого Заратустры»:

Слушайте!
Проповедует,
мечась и стеня,
сегодняшнего дня крикогубый Заратустра!
Мы
с лицом, как заспанная простыня,
с губами, обвисшими, как люстра,
мы,
каторжане города — лепрозория,
где золото и грязь изъязвили проказу, —
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами смытого сразу!
Вторая глава заканчивается словами:
И когда
приход его
мятежом оглашая,
выйдете к спасителю —
вам я
душу вытащу,
растопчу,
чтоб большая! —
и окровавленную дам, как знамя.

В этом — весь Маяковский, он всегда там — «где боль, везде». В «Облаке в штанах» определилась главная тема всего творчества, всей поэзии Маяковского — тема революции. Точнее даже сказать, сама революционная стихия, революционное обновление стали главным содержанием, главным героем стихов и поэм Маяковского, начиная от «Облака…» и заканчивая поэмой «Во весь голос».